Неизвестный Ленин

В этот же день, 14 октября, на квартире машиниста Гуго Ялапы в Ломанском переулке, Ленин встречается с руководителями Военной организации при ЦК партии — Подвойским, Невским и Антоновым-Овсеенко. Дата этой встречи и содержание разговора были запутаны до предела многочисленными вариантами их воспоминаний, где события, наслаиваясь друг на друга, утрачивали точные хронологические приметы. Блестящий анализ указанных мемуаров, проделанный Е.Д. Ореховой и А.С. Покровским, привел к дате: между 13 и 16 октября. Причем наиболее достоверными в этом смысле оказались воспоминания 1918 и 1919 годов В.А. Антонова-Овсеенко.

Владимир Александрович писал, что сразу «после собеседования с т. Лениным… я съездил на Северный фронт, был в Валках… присутствовал на латышской партийной конференции». В Валках он выступал 16-го. До этого встречался с латышскими большевиками, представителями солдатских комитетов. Так что 15-го в Питере его уже не было. А вот 13-го он присутствовал на Северном областном съезде. На встречу с Лениным остается лишь 14 октября, что и зафиксировано в Биохронике, хотя и с путаницей относительно участников этой беседы⁴⁵.

«На условный стук нам сразу открыли, — рассказывает Антонов-Овсеенко. — Хозяин квартиры, приземистый пожилой рабочий, легко признал моих спутников. — "Входите, Ильич сейчас будет". — Ждали недолго. Ну кто бы его узнал… Перед нами стоял седенький, в очках, довольно бодренький старичок добродушного вида, не то учитель, не то музыкант, а может быть букинист. Ильич снял парик, очки и, искрящимся обычным юмором взглядом, окинул нас. — "Ну, что нового?" — Новости наши не согласовывались».

В разговоре о подготовке восстания «Подвойский выражал сомнение, Невский то вторил ему, то впадал в уверенный тон Ильича… Уверенность и твердость Ильича укрепляюще действует на меня и подбадривают т. Невского, но Подвойский упрямствует в своих сомнениях». В конечном счете он формулирует: «Целесообразно было бы восстание несколько отложить, дней так на десять».

Руководители «военки» были убеждены, что вся подготовка восстания должна быть сосредоточена в их руках. И когда Ленин спросил Подвойского, как он мыслит себе работу создающегося Военно-революционного комитета, Николай Ильич уверенно ответил, что ВРК может стать «расширенным Бюро военных организаций при ЦК нашей партии».

«Вот это и неправильно, — сказал Владимир Ильич. — Ни в коем случае не Бюро, а такой полномочнейший, но беспартийный орган восстания, который связан с самыми широкими слоями рабочих и солдат». В ранних воспоминаниях, опубликованных в «Известиях» 6 ноября 1918 года, Подвойский написал, что Ленин предложил «организовать ВРК из представителей Военной организации партии, солдатской секции Петросовета и военной организации левых эсеров»⁴⁶.

Когда после беседы Невский, Подвойский и Антонов-Овсеенко вышли на улицу, у самых ворот они заметили какого-то высокого незнакомца с велосипедом. «Шпик?!» — мелькнуло у них в головах. Невский вернулся в дом предупредить, а Подвойский и Антонов-Овсеенко, сжимая в карманах револьверы, стали по обе стороны улицы. Велосипедист уехал, и «через 2 минуты Ильич, снова неузнаваемый, направился в другое логово»⁴⁷.

Ощущение от состоявшейся беседы у Владимира Ильича было, видимо, достаточно сложным. Складывалось впечатление, особенно после появления в организациях письма Каменева и Зиновьева, что решение ЦК от 10 октября воспринимается лишь как курс на восстание, а не как задача ближайших дней. Мысль эту довольно благодушно сформулировал Михаил Калинин: «Резолюция ЦК — это одна из лучших резолюций, которые когда-либо ЦК выносил… Мы практически уперлись, подошли к вооруженному восстанию. Но когда это восстание будет возможно — может быть через год, — неизвестно»⁴⁸.

Между тем об угрозе вооруженного выступления буржуазная пресса упоминала с самого начала октября. Теперь об этом открыто заговорили даже левые эсеры. 13 октября в «Знамени труда» (Сергей Мстиславский, повторяя аргументы Каменева и Зиновьева, прямо заявил: «Выступление рабочих и солдатских масс в данный момент было бы злейшим преступлением… Те, кто призывает массы к выступлению "для захвата власти", — лгут: их призыв есть призыв не к победе народной воли, но к ее самоубийству».

На следующий день в «обсуждение» вопроса о восстании включилась либеральная, правая и бульварная пресса. «Газета-копейка» сообщала 14 октября, что «в революционно-демократических кругах имеются определенные сведения, что большевики деятельно готовятся к выступлению на 20 октября». Утром 14-го Биржевые ведомости» предостерегали: «Большевики все определеннее и решительнее говорят о близком выступлении масс… Все [это] приемлется властью и государственной демократией спокойно и без противодействия… Этот момент… правительство должно использовать для твердых проявлений обороны революционного Петрограда от анархии»⁴⁹.