Неизвестный М.Е. Салтыков (Н. Щедрин). Воспоминания, письма, стихи

И все же похожи они были не только лицом и болезненностью, но и верностью своему пониманию писательского дела. Как ни клеймили, как ни обличали критики K. M. Салтыкова за мелочность его воспоминаний об отце – он ничего другого не писал. Он не сочинял угодной и востребованной временем легенды о Щедрине – борце против самодержавия. Он описывал своего отца таким, каким помнил его. Те частности и детали, которые донес до нас Константин Михайлович, только социально ангажированные идеологи могут посчитать ненужными и уводящими в сторону. На самом же деле они уводят от схематизма к живому и сложному облику Салтыкова. У читателя нет оснований не верить словам сына об отце: «К террористическим выступлениям отец вообще относился отрицательно. Относился он также отрицательно и к системам репрессий, выражавшихся в повешении людей, в заточении их в крепости, в ссылке на долгие годы в Сибирь и вообще куда бы то ни было». Это не могло нравиться советским властям, и чтобы дезавуировать эти суждения, их называли мелочными. Но именно они более всего отвечали действительному настроению М. Е. Салтыкова. И это необычайно смело для 1923 г.

У К. Салтыкова мог быть на самом деле нелегкий характер, он, возможно, был склонен к выпивке. Но эти личные качества отступают на второй план перед тем, что мы находим в его воспоминаниях об отце. Для нас важны не качества его характера, а его стремление следовать завещанию отца: «…паче всего люби родную литературу, и звание литератора предпочитай всякому другому». Значение мемуаров сына еще и в том, что они отвечают духу М. Е. Салтыкова, не любившего чествований. Скромность и деловитость в высшей степени присущи мемуарам его сына. Нет в них литературности и сочиненности – только факты, как их запомнил и понял мемуарист. Все это делает необходимым включение их не только в научный, но и в широкий читательский оборот.

О судьбе потомков М. Е. Салтыкова (по материалам архива С. А. Макашина) E. H. Строганова

В Тверском государственном объединенном музее (ТГОМ) среди рабочих документов биографа Салтыкова С. А. Макашина хранится папка под названием «Потомки», в которой собраны материалы, относящиеся к детям и внукам писателя.

В папке находится машинопись главы из книги Э. Гарда «Потомки» (1931), которая должна была выйти в 1936 г. в «Издательстве писателей в Ленинграде», но так и не увидела свет. Это беллетризованное легковесное сочинение, но вместе с тем одно из немногих, где речь идет о внуках Салтыкова. О мемуарах его сына здесь говорится в самых нелестных выражениях – вполне в духе общего их восприятия. Крайне уничижительно Гард отзывается также и о личности мемуариста, приводя высказывания родственников, с которыми ему случилось побеседовать (автора не останавливала мысль о том, что поношение сына было проявлением неуважения и к его отцу).

В архиве Макашина хранится также машинописный экземпляр воспоминаний жены К. Салтыкова Ларисы Николаевны, урожденной Вандышевой (во втором браке Макаренко)[679]. В значительной части они повторяют информацию из книги K. M. Салтыкова «Интимный Щедрин», но некоторыми штрихами дополняют портрет ее автора. Так, она упоминает о том, что на письменном столе муж постоянно держал «как самую дорогую память» снимок, где он и сестра были сфотографированы детьми, – эту фотографию его отец брал с собой, уезжая на лечение за границу летом 1875 г.[680] Очень дорожил Константин Михайлович и другой семейной реликвией – «чашкой и блюдцем оригинальной формы», подаренными друзьями М. Е. Салтыкова на его 50-летие: «…для вдохновения он, когда что-либо писал, пил из этой чашки, заявляя, что он мысленно прикладывается к устам своего родителя и это его вдохновляет на творчество»[681].

Константин Михайлович умер в 1932 г., он был женат дважды, но не оставил потомства. Линию Салтыковых, идущую от Михаила Евграфовича, продолжила его дочь.

У Елизаветы Михайловны было двое детей: дочь Тамара Дистерло, которая родилась 8 ноября[682] 1898 г., и сын от второго брака Андрей да Пассано, родившийся 21 ноября 1905 г.

Некоторые сведения о жизни Тамары Николаевны до 1934 г. приводит Э. Гард, но книга «Потомки» не была напечатана, и собранная им информация оказалась доступна лишь немногим. Долгое время не было известно и о том, как сложилась судьба внучки Салтыкова после 1934 г. Но в 1996 г. в Твери проходила конференция, посвященная 170-летию писателя, в которой приняли участие старшая дочь Тамары Николаевны Елена Александровна Гладыревская и ее племянник, сын умершей к тому времени Софьи Александровны Гладыревской, Валерий Петрович Казьмин – правнучка и праправнук Салтыкова. Рассказ Елены Александровны о судьбе ее матери впервые был опубликован в сборнике по материалам конференции.