Неизвестный Нестор Махно

— Причем в разных городах. Но, кроме этого, я отыскал в Запорожье истинного махновцы, с которым я сверял буквально каждый эпизод, описанный в книге. Это был Владимир Михайлович Кошевой. Жил он в Запорожье и заведовал, как мне помнится. молочной промышленностью. Или чем-то вроде этого. Так вот: его личная махновская коллекция насчитывала 35 тысяч единиц хранения: газет, вырезок из журналов, различных документов. Ценнейший материал был собран. Просто клад. Советы Владимира Михайловича были на вес золота, коль мы с него начали наш разговор.

— Ваш роман увидел свет в Москве…

— Это и для меня было открытием. Рукопись я ведь сдал в одно из харьковских издательств. А оттуда она — без моего ведома, попала в Москву и роман «Нестор Махно» был издан в серии «Жизнь знаменитых людей». Причем он открыл серию. Выдержал, насколько я знаю, три или четыре издания — допечатывался, потому что пользовался спросом.

— А вы что, не у дел оказались?

— Абсолютно! Хотя сами харьковчане порекомендовали мне обратиться в суд. За нарушение авторских прав, подчеркнули, москвичи без разговоров выложат тысяч тридцать в твердой валюте.

— Обращались в суд?

Как оказалось, Виктор Михайлович в суд не пошел.

— Многие писатели, — объяснил он мне, — правдами и неправдами собирают деньги на издание своих книг. А тут фактически воруют рукопись и печатают ее в большим тиражом. Да и рукопись-то какую — роман о батьке Махно, о нашем человеке, о герое из Гуляйполя, который заставил заговорить о себе весь мир. И мир помнит его.

— В том числе, и благодаря вашему роману!

— Ну да. Так чего ж мне было в суд идти? Я и к появлению в Интернете — тоже без моего согласия, электронной версии романа абсолютно спокойно отнесся: пусть читают люди, пусть знают, что народное самоуправление — истинно народное, подчеркну, зародилось у нас на Гуляйполе. Безо всяких подсказок сверху.

— Получается, что Нестор Иванович опередил время…

— Причем намного. И можно только сожалеть, что его идеи о создании свободного общества, так и остались не реализованными. Их просто некому реализовывать.

Январь 2019

[Фото Сергея Томко]

Книга Виктора Ахинько, вышедшая в серии ЖЗЛ

Сын махновца, автор книги о Махно Виктор Ахинько

Как батька Махно батьке Яворницкому охранную грамоту выдал

Оказывается, знакомству козацкого батьки, как называли знатока истории и быта Запорожской сечи Дмитрия Яворницкого, с атаманом из Гуляйполя поспособствовала одна вещь, изображенная в центре картины Ильи Репина «Запорожцы».

Да не просто в центре — без этой вещи письма запорожцев не получилось бы. Вещь эта — сулея: очень симпатичный [и крайне редкий] стеклянный сосуд, в который козаки наливали… горилку.

Однако репинские запорожцы в сулее не огненную воду держали, а… чернила, которые на Сечи ценились не меньше горилки [их козаки сами производили]. Не случайно поэтому сулея на картине находится прямо перед писарем. Художнику, кстати, сей симпатичный сосуд выделил лично историк Дмитрий Яворницкий, запечатленный на картине… в образе самого писаря.

У Яворницкого, я читал, таких особых сосудов, найденных в старых козацких могилах, было пять штук. Один из них — не с чернилами, естественно, он презентовал в 1919 году батьке Махно, за что тот, отведав козацкой горилки, может быть, стапятидисетилетней выдержки, пришел в восторг и распорядился… выдать музею историка [дело было в Екатеринославе] десять тысяч рублей и 14 подвод с углем. А к ним — охранную грамоту, чтобы никто не смел в музее хоть какую-то вещь тронуть.

Честно говоря, историю с визитом батьки Махно в музей к батьке Яворницкому я до недавнего времени считал легендой. Нет, я не сомневался в щедрости души гуляйпольского атамана. Мне, в частности, было известно, что, пребывая в ту пору в Екатеринославе и, конфисковав имущество двух ломбардов, а также изъяв денежный запас городского банка, Нестор Иванович щедро раздавал деньги многодетным семьям. Достаточно было предъявить документы о количестве находящихся на иждивении душ. Кроме того, миллион рублей он выделил на детские дома и на помощь инвалидам.

В историческом музее Днепра — в том самом, в котором некогда — сто лет назад, хозяином был Дмитрий Яворницкий [а сейчас музей носит его имя], подчеркивают, что в тот период в городе власть менялась… 19 (!) раз, и ни одна не сделала ничего подобного тому, что сделал батька Махно.

Но зачем, думал я, батьке музей понадобился?

А вот таки понадобился.