Неизвестный Пушкин. Записки 1825-1845 гг.

На одну минуту явился купол Св. Петра в сизом тумане. Я начала помышлять о квартире, о помещении детей и еде. Начинало вечереть, мы проехали по знаменитому Ponto Мальво и въехали после пятидневного похода через Porta del Popolo. У чиновника заплатили по десяти франков в догану и потянулись на Корсо, где еще тянулись кареты и коляски римских принчипе и маркизов. В догане мне передали письмо брата, который извещал, что надобно ехать на форо Траяно в palazetto Валентини. Первый этаж был освещен. На лестницу выбежал Николай Васильевич с протянутыми руками и лицом, исполненным радости. «Все готово, – сказал он, – обед вас ожидает. Квартиру эту я нашел, воздух будет хорош. Corso под рукой, а что всего лучше, вы близки от Колизея, форо Боарио». Немного поговоривши, он отправился домой с обещанием прийти на другой день. В самом деле он пришел, спросил бумажку и карандаш и начал писать: «Куда следует понаведываться А.О. и с чего начать». Были во многих местах и кончали Петром. Он взял бумажку с собой и написал: «Петром осталась А.О. довольна». Таким образом он нас возил целую неделю и направлял всегда так, что все кончалось Петром. «Это так следует. На Петра никогда не наглядишься, хотя фасад у него комодом». При входе в Петра Гоголь подкалывал свой сюртук, и эта метаморфоза преобразовывала его во фрак, потому что кустоду приказано было требовать церемонный фрак из уважения к апостолам, папе и Микель-Анджело. Когда мы осмотрели Рим en gros (в общем [фр.]), он стал реже являться ко мне.

У нас был комический слуга Александр, который утром рано находил необходимым сообщать мне все приключения его утра. «Но rincontrato signor Gogol, credo che venir a vedere si, perche passer sulla Piazza del Apostoli» («Я встретил синьора Гоголя, думаю, что он идет сюда, так как шел по Пьяцца дель Апостоли» [ит.]) или говорил, что встретил «il generale» Перовского. Перовского кучера, лакеи и в лавках купцы все звали «il signor generale» («синьор генерал» [ит.]). Он подъехал к таможне и встретил кн. Зинаиду Волконскую. В Неаполе их высадили в догане. Княгиня Волконская дала таможенным чиновникам несколько байок, а Перовский десять франков. Вдруг он видит, что таможенный люд строится в шеренгу, и думал, что они обиделись. Напротив, они с уважением поклонились и сказали: «Signor generale, l’administrazia della Dogana voi ringrazia sur tante bontà que generosità e della avara una principessa a dato solamente quclehe baiochi» («Синьор генерал, администрация таможни благодарит вас за такую доброту и щедрость, а скупая княгиня дала только несколько байок» [ит.]). Перовский провел однажды целый год в Неаполе, с восхищением рассказывал мне о Сорренто, Пестуме и Капри. Я и без того хотела туда ехать.