Неизвестный Рузвельт. Нужен новый курс!

Крупный капитал был недоволен и применением раздела 7 A NIRA. Профсоюзы, ссылаясь на него, начали массовую кампанию вовлечения неорганизованных рабочих в свои ряды. Кампания обычно проходила под лозунгом: «Президент хочет, чтобы ты вступил в союз. Отказ вступить непатриотичен. Вот наш союз! Вступай!» Но претворение в жизнь туманных пожеланий раздела 7А NIRA наталкивалось на отчаянное сопротивление предпринимателей. В результате вспыхивали забастовки, даже всеобщие, а их не видели в США с 1919 года. В 1934–1935 годах состоялись четыре всеобщие забастовки: в Сан-Франциско и на Тихоокеанском побережье, в текстильной промышленности, в Терри-Хот и в угольной промышленности. Монополии люто расправлялись с забастовщиками. В 1933–1934 годах были убиты 88 бастовавших. В 1934 году губернаторы 19 штатов вызывали национальную гвардию для разгона стачечников. Рузвельт, писал Перкинс, неустанно пытался разъяснить предпринимателям: профсоюзы «вовсе не хотят руководить бизнесом. Вы, по-видимому, лучше наладите производство и будете значительно более спокойны, если у вас будут хорошие профсоюзы и хорошие коллективные договоры». «Хорошими» профсоюзами ФДР, разумеется, считал шедших под испытанным руководством профбюрократии. Между лидерами АФТ и президентом наметилось глубокое взаимопонимание. Когда, например, владельцы шахт в штате Алабама отказались подписать кодекс, руководитель объединенного профсоюза горняков Дж Льюис заявил: «Если так, тогда наш профсоюз готов в течение пятнадцати дней предоставить в распоряжение президента двадцать армейских, дивизий, чтобы заставить их выполнить закон» Сотрудничество президента и верхушки профбюрократии было направлено на то, чтобы «дисциплинировать» рабочих.

На протяжении всей своей политической деятельности ФДР гордился тем, что никогда не отдавал приказов об использовании национальной гвардии в трудовых конфликтах. Так было во время его губернаторства в штате Нью-Йорк, равно как во время пребывания на посту президента. Это верно, но вооруженную силу применяли другие во исполнение его политики.

К концу 1934 года хозяйственная конъюнктура в Соединенных Штатах несколько улучшилась, и предприниматели стали определенно тяготиться чрезмерным вмешательством NIRA и ААА в свои дела. В суды поступали бесконечные жалобы на бюрократов в этих организациях. В сентябре 1934 года ФДР был вынужден уволить Джонсона, ставшего центром обвинений. Генерал ушел и постепенно превратился в ожесточенного критика «нового курса». 20 февраля 1935 г. Рузвельт обратился к конгрессу – продлить NIRA еще на два года. Президент предупредил, что регулирование промышленности будет направлено на то, чтобы не допустить под флагом ликвидации несправедливой конкуренции «установления монополистических цен в различных отраслях промышленности». Крупный капитал понял, что его предали. Ему обещали «партнерство», а теперь Вашингтон собирался диктовать.

В мае 1935 года Верховный суд признал неконституционность NIRA. Суд указал, что установление минимальной заработной платы и максимальной рабочей недели противоречит конституции, ибо связывается один из элементов стоимости производства, следующий шаг – введение полного правительственного контроля. В январе 1936 года Верховный суд ликвидировал и ААА, ссылаясь на то, что налог на фирмы, перерабатывающие сельскохозяйственные продукты, противоречит конституции.

Американский капитализм признал нетерпимым прямое вмешательство государства в дела экономики. Первый этап «нового курса» пришел к концу.

VII

Рузвельт оказался на распутье. Он подвергался значительному давлению слева и справа. Выборы 1934 года в конгресс, когда демократы увеличили свое представительство, показывали, что народ ратифицировал его политику.

В послании новому конгрессу ФДР писал: «Наше население страдает от старых несправедливостей, которые лишь немного изменены прошлыми спорадическими мерами. Несмотря на все наши усилия и все наши разговоры, мы не выпололи пользующихся чрезмерными привилегиями и эффективно не помогли тем, у кого нет привилегий… Однако мы получили ясный мандат… Американцы должны навсегда покончить с той концепцией приобретения богатств, которая в результате чрезмерных прибылей устанавливает несоразмерно полную власть над собственными делами и, к нашему несчастью, над делами общества. Выполняя эту задачу, мы вовсе не стремимся уничтожить честолюбие или разделить наши богатства на равные доли. Мы продолжаем признавать способность одних зарабатывать больше, чем другие. Однако мы утверждаем, что желание индивидуума иметь должное обеспечение, достойный досуг, приличный уровень жизни следует поставить выше, чем страсть к большему богатству и большей власти»30.