Неизвестный со станции Титлин

– Ты уверен? – Титлин следил всеми своими глазами за пальцем Корвина, который упирался в практически невесомую планшетку. На ней отображались списки смен станции Гельзенкирхен, не без труда выкупленные у бессовестного подполья.

Вообще подполье каким-то невероятным образом умудрялось добывать сведения не хуже мастаков мирового шпионажа. Тоже самое касалось различных вещиц: например, тот же самый планшет или бутылочку старого «Дон Переньон», которое не всегда посещало дома процветающих предателей. Конечно, все всегда имело свою цену. Но когда речь заходила о стоящей информации, спрятанной АСУПИ, подполье неказисто открещивалось.

– Дознавателем ночью заступит капитан Генри Вильт – британец, а ответственным по станции останется глава ОНАМН – немец Гебхарт Лейнциг – не самый приятный человек, как говорят в подполье, но и не самый умный.

– А при чем здесь они?

– Они не из Восточной Европы. Они не смогут по моему акценту определить, что я не поляк. Для них все на одно лицо. К тому же, они вряд ли ностальгично будут спрашивать про жизнь в Польше или про какую-нибудь речку под Краковом. Другой такой удачной пары еще долго может и не быть…

Титлин лишь развел руками в стороны, понимая, что отговорить человека, вогнавшего в свою голову идею-фикс, дело неблагодарное, да и практически невозможное.

– Тебе жизнью рисковать, не мне.

– Это уж точно, – кивнул Корвин, а потом через мгновение добавил. – И мне нужен грим. Хороший грим.

Пришелец уже довольно неплохо изучил Корвина. Он понимал его инстинкты, повадки, желания. Хотя его мотивы и образ мышления зачастую оставался для Титлина загадкой, но он все равно мог предугадывать реакцию, выражение лица Корвина, его действия. Вот и сейчас человек разговаривал с ним, а сам находился где-то в своих мыслях, которые шлифовали план.

– Ты же сказал, АСУПИ не сканирует внешность.

– И не соврал. Тем более что она бы все равно нашла подставу с гримом, – усмехнулся Корвин. – Грим нужен для людей.

– Кто-то может знать тебя в лицо?

– Я не знаю. В том-то все и дело. Я был не последней личностью на Титлине, да и до него. Кто-нибудь может догадаться… И тогда провал из-за неудачного стечения обстоятельств… Мне нужно походить на бродягу, с моим самочувствием это вполне будет вязаться. И чтобы грим не растекся. Потеть я буду, как жирдяй в переполненном автобусе в час пик. Думаю, найду мастера в подполье. А еще нужно найти наручные часы. Неприглядные. Если у меня их не отберут, я смогу следить за временем…

Пришелец так и представлял, как в голове у Корвина вырисовывается список, напротив которого ставятся галочки.

– Чтобы не потерять сознание и не проваляться в кошмарном сне, – перебил его Титлин. – Тебе нужно пить много жидкости. Она не даст тебе отключиться. А тебе нужно быть в сознании.

– Я понял.

– По возможности подогретую жидкость. Она будет кидать тебя в жар поначалу, но не даст тебе вырубиться.

– Я понял. Буду понаглее. Выпрошу чай.

– Чай?

Корвин улыбнулся. Титлин многим интересовался, но даже с его обучаемостью и любопытством нельзя было покрыть весь объем информации о Земле даже за несколько лет.

– Я тебе потом расскажу, – отмахнулся Корвин, понимая, что после объяснений у пришельца возникнут новые вопросы.

Он уже практически вышел из комнаты, когда Титлин остановил его еще одним вопросом.

– А что ты будешь рассказывать дознавателю?

Корвин замешкался, пытаясь придумать ответ.

– Правду.

125.

Все тело зудело от пота и легкой кожной сыпи, в голове маленькие дятлы перестукивались, как заправские радисты, нос категорически отказывался дышать. Корвин облокотился о стену спиной, пытаясь собраться с мыслями. Он прямо физически чувствовал, как его клетки негодуют от свежевколотой гадости. Больше всего беспокоила кожа на лице и голове, покоящаяся под толстым слоем раздражающего грима и непробивным силиконом парика. Она всеми возможными способами сигнализировала о боли и дискомфорте, а трогать ее было крайне нежелательно, хотя миниатюрная азиатка у разрушенной церкви всячески заверяла, что он без проблем выдержит легкие касания и не потечет от пота.

Он глубоко вздохнул и закрыл глаза. Он знал, что будет тяжело. Он сам на это пошел. Это был его выбор.

– Правда того стоит, – прошептал Корвин и вышел из-за угла здания на трясущихся ногах к КПП станции Гельзенкирхен.

Два неуверенных шага – и он чуть не полетел на землю. Без опоры идти было трудно. Он поймал себя на мысли, что страстно желает, чтобы его поймали, как можно быстрее. Еще пара шагов. Он начинал нервничать. Дальнейший путь казался непосильно длинным, а его все еще не обнаружили. Еще шаг. Он готов был повалиться на землю, какая разница, в каком состоянии его найдут. Как вдруг его ступни поймала голографическая сетка. Она прошлась снизу вверх и, дойдя до кончиков его волос в парике на макушке, загорелась красным, возвестив о террористической тревоге. Он с облегчением выдохнул.

– Ну, здравствуй АСУПИ, – одними губами прошептал Корвин, обессилено валясь на колени и закладывая руки за голову.

Миллионы обманутых голосов

126.