Неизвестный СССР. Противостояние народа и власти 1953-1985 гг.

Определяя стратегию борьбы с новыми формами оппозиционных выступлений, власти попытались прежде всего изменить «правила игры». Раз целый ряд действий, явно враждебных режиму, нельзя подвести под статьи об антисоветской агитации и пропаганде, то их следует считать преступлением против порядка управления. 16 сентября 1966 г. указом Президиума Верховного Совета РСФСР в УК РСФСР были внесены статьи 190–1, 190–2 и 190–3. (Аналогичные статьи появились в уголовных кодексах других союзных республик.) Статья 190–1 предусматривала уголовное наказание «за распространение измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй». Практически это означало, что за любое публичное критическое заявление «крамольников» и инакомыслящих можно теперь привлечь к уголовной ответственности. Напишет, например, человек в какой-нибудь самиздатовской статье или листовке, что рабочим в СССР не доплачивают зарплату, попробуй после этого доказать, что это не «порочащее измышление». Единственное ограничение, которое наложила на себя власть, да и то условно, было связано с привлечением к уголовной ответственности именно за распространение «измышлений», а не за простое их высказывание. Другими словами, обычных болтунов режим все-таки оставил в покое..

В принципе, статья 190–1 (как и некоторые другие новшества 1966 г. в уголовных кодексах) противоречила советской конституции. Это дало основание диссидентам протестовать и защищаться, требовать отмены «административного указа». (Статья 190–1 была отменена при Горбачеве указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 11 сентября 1989 г.). Одновременно указ 1966 г. вводил уголовную ответственность за надругательство над государственными гербами и флагами (ст. 190–2 УК РСФСР и аналогичные статьи УК других республик). Ранее, если не обнаруживалось «антисоветского умысла», подобные действия, получавшие все большее распространение, квалифицировались как хулиганство.

В борьбе с организованными демонстрациями протеста под лозунгами защиты советской конституции режим попытался использовать статью 190–3 УК РСФСР («Организация или активное участие в групповых действиях, нарушающих общественный порядок»), т. е. фактически приравнять реализацию конституционного права на митинги и демонстрации к организации массовых беспорядков. Статья предусматривала уголовное наказание не за групповые действия сами по себе, а за их возможные последствия: 1) грубое нарушение общественного порядка; 2) явное неповиновение законным требованиям представителей власти; 3) нарушение работы транспорта; 4) нарушение работы государственных, общественных учреждений или предприятий. Однако, это отнюдь не гарантировало «законной» расправы над всеми участниками демонстраций протеста, опиравшихся на конституционное право на проведение митингов и демонстраций. Согласно статье 17 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик организатором признавалось лицо, организовавшее преступление или руководившее его совершением. Из диспозиции этой статьи следовало, что рядовые участники групповых действий все же не подлежат уголовной ответственности и по закону к ним могут применяться лишь меры общественного воздействия.