Неизвестный Сталин

28 марта на стол Сталину в Кремле было положено спецсообщение разведуправления Красной Армии «К перевороту в Югославии», подписанное генерал-лейтенантом Филиппом Голиковым. В этом спецсообщении, в частности, говорилось: «…Регент Павел получил согласие Гитлера на югославскую корону и в ночь на 27 марта отправил принца Петра в Румынию. Петр был перехвачен людьми генерала Симовича и возвращен в Белград. Утром Павел бежал в направлении Загреба, но был схвачен. К утру Цветкович и другие министры были арестованы. Гвардия и части гарнизона Белграда заняли все учреждения города. Петр Второй провозгласил себя королем… Новое правительство поручено сформировать генералу Симовичу… По всей стране проходят демонстрации… В германских кругах царит растерянность. Демонстранты опрокидывают все машины со свастикой, помощник германского военного атташе был ранен, посольство Германии в Белграде эвакуировано… Югославская армия приведена в боевую готовность. В настоящее время состав югославской армии доведен до 48–50 дивизий и 10 бригад».[242]

Историки не сомневаются в участии спецслужб СССР, Великобритании и даже США в организации переворота в Югославии, хотя они и действовали тогда несогласованно. Но главным фактором успеха этого переворота было сильнейшее возмущение сербского населения капитуляцией принца Павла под нажимом Гитлера. Югославская армия также не хотела присутствия вермахта на территории своей страны и содействия Гитлеру в войне против Греции.

Москва быстро предложила новому правительству Югославии договор о дружбе. Этот договор был подписан 5 апреля и опубликован в «Известиях» 6 апреля. Но в этот же день танковые и пехотные дивизии вермахта, снятые с южных границ с СССР, вторглись в Югославию, а германская авиация подвергла беззащитный Белград массированным бомбардировкам, в которых погибло более 17 тысяч человек. Город был почти полностью разрушен. События в Югославии не только вызвали отсрочку в реализации плана «Барбаросса», но и повлияли на позицию Японии. Сообщение о перевороте в Белграде пришло в Берлин как раз в тот момент, когда германский министр иностранных дел фон Риббентроп вел переговоры со своим партнером из Японии Иосуко Мацуоко, приехавшим в Берлин через Москву. Переговоры пришлось прервать на несколько часов, так как взбешенный событиями в Белграде Гитлер вызвал Риббентропа в свою канцелярию. И. Мацуоко вел консультации о возможном расширении масштабов японских военных действий на Дальнем Востоке. Пробыв в Берлине, а затем в Риме около недели, И. Мацуоко на пути домой снова оказался в Москве как раз через день после начала германского вторжения в Югославию. Было очевидно, что «новый порядок» в Европе еще не слишком прочен. Мацуоко задержался в Москве, дожидаясь беседы со Сталиным, которая состоялась 12 апреля 1941 года на даче в Кунцево. Беседа была долгой, и ее результатом стало подписание на следующий день пакта о нейтралитете между Японией и СССР. Этот пакт был неожиданным для Германии. Сам Мацуоко в беседе со Сталиным назвал пакт «дипломатическим блицкригом». В обмен на японский нейтралитет в возможном конфликте с Германией Мацуоко пытался убедить Сталина продать Японии северную половину Сахалина. В свою очередь японский министр обещал Сталину передать в будущем Советскому Союзу порт Карачи. Но Сталин отклонил такой «обмен».

Балканский «Блицкриг»

Для операции против Югославии и Греции, которой было поручено командовать фельдмаршалу фон Браухичу, руководившему подготовкой плана «Барбаросса», было выделено 40 дивизий вермахта и 24 дивизии румынской и венгерской армий. На новый балканский фронт были переброшены также 1200 танков и около 2 ООО самолетов, с тем чтобы обеспечить быстрый разгром югославской и греческой армий. Таким образом, почти третья часть танковой армады, сосредоточенной к этому времени на востоке, была передислоцирована на юг. На границе с СССР осталось к этому времени лишь 2 700 самолетов, и почти все бомбардировщики этого воздушного флота приняли участие в балканской операции. Захват острова Крит предполагалось осуществить воздушным десантом. Германская армия весной 1941 года потеряла превосходство в воздушной войне с Британией, и авиационная промышленность Германии и оккупированных ею стран с трудом могла компенсировать большие потери самолетов в этой войне.

Советский Союз к этому времени имел в западных военных округах значительное преимущество над Германией по числу танков — их было около 10 тысяч, и самолетов — их было около 8 тысяч. Именно это было в первую очередь основой уверенности Сталина и Генштаба Красной Армии в том, что война на Балканах приведет к значительной задержке возможного нападения Германии на СССР.