Неизвестный Сталин

По свидетельству Огольцова, подготовка к «ликвидации» Михоэлса началась сразу и первоначально предполагалось осуществить ее в Москве. Но это оказалось очень трудным. «Именно это обстоятельство, — предполагает Костырченко в новой работе, — очевидно и навело Абакумова на мысль избрать местом проведения „спецоперации“ не шумную столицу, а малолюдную провинцию с еще не устоявшейся после военного лихолетья жизнью. Там при необходимости легче было списать внезапную гибель человека на какую-нибудь „случайность“. Вот почему еще не оправившемуся после нацистской оккупации Минску отнюдь не по воле святого рока, а в результате умысла людей с Лубянки и суждено было стать местом гибели Михоэлса»[384].

В начале января 1948 года Михоэлсу предстояла командировка в Ленинград по делам Комитета по Сталинским премиям. Эту командировку 2 января 1948 года сменили на поездку в Минск и назначили нового, более «удобного» МГБ Голубова-Потапова, в прошлом работавшего в Минске и имевшего в столице Белоруссии много друзей. По сценарию «операции», именно Голубов-Потапов должен был оказать содействие опергруппе МГБ в доставке артиста на дачу Цанавы.

Голубов-Потапов, конечно, не подозревал, что и ему придется ради секретности разделить судьбу Михоэлса. «Для того, чтобы сохранить операцию в строжайшей тайне, — сообщает Огольцов в своей докладной записке от 18 марта 1953 года, — были вынуждены пойти на ликвидацию и агента, приехавшего с ним из Москвы, потому что последний был в курсе всех агентурных мероприятий, проводившихся по Михоэлсу…»[385]

Докладная записка Берии Маленкову от 2 апреля 1953 года составлялась для получения санкции Президиума ЦК КПСС на арест Огольцова и Цанавы. Эта санкция была получена, и 4 апреля 1953 года они были арестованы. Все следствие по обстоятельствам убийства Михоэлса мог теперь направлять именно Берия.

Однако после ареста самого Берии расследование этого преступления в Минске было сразу прекращено. Другие члены Президиума ЦК КПСС, и прежде всего Маленков, по каким-то причинам не были заинтересованы в раскрытии всех деталей убийства Михоэлса и Голубова-Потапова. Непосредственные исполнители этого убийства Огольцов, Шубняков и их помощники были не только освобождены, но и реабилитированы. В заключении остался только Цанава, но его теперь допрашивали по делу Берии.

Еврейские проблемы в семье Сталина

Дочь Сталина Светлана была невольным свидетелем участия своего отца в «ликвидации» Михоэлса. Зимой 1948 года, когда Светлана гостила у отца на даче в Кунцеве, она, зайдя в его кабинет, застала его говорящим по телефону: «Ему что-то докладывали, и он слушал. Потом, как резюме, он сказал: „Ну, автомобильная катастрофа“. Я отлично помню эту интонацию. Это был не вопрос, а утверждение, ответ. Он не спрашивал, а предлагал». Закончив разговор по телефону, Сталин сказал Светлане: «В автомобильной катастрофе разбился Михоэлс»[386]. Можно предположить, что это был телефонный разговор Сталина с Абакумовым. Но Светлана, конечно, не могла догадываться, что Михоэлс, отчасти, стал жертвой проблем в самой семье Сталина, включая и ее собственные.

Первая жена Сталина, тогда еще Джугашвили, Екатерина Сванидзе умерла от болезни в 1908 году, оставив мужу сына Якова, которому не было и года. Как революционер, часто оказывавшийся в тюрьмах и ссылках, Сталин не мог заниматься воспитанием сына, и его вырастили сестры Екатерины, жившие в Грузии. Яков переехал в Москву и стал жить вместе со второй семьей Сталина лишь в 1921 году. В этом же году у Сталина появился еще сын — Василий, но его вторая жена Надежда, которой тогда было лишь двадцать лет, не могла следить за воспитанием выросшего в грузинских традициях подростка. Только в московской школе Яков по-настоящему овладел русским языком. После школы он поступил в инженерный институт, где получил квалификацию инженера-электрика.

В этот период он женился на студентке того же института Зое без одобрения отца. Жизнь в Кремле Якову не нравилась, и он переехал в Ленинград. Здесь родилась первая внучка Сталина, которая, однако, умерла в младенчестве. Брак Якова и Зои также распался, в те годы браки и разводы не были проблемой. В 1935 году Яков Джугашвили решил выбрать военную карьеру и, вернувшись в Москву, поступил в Артиллерийскую академию.