Неизвестный Сталин

Николай Власик, которому Лидия Тимашук передала свое первое, написанное наскоро от руки письмо, был начальником Главного управления охраны МГБ СССР и в недавнем прошлом руководителем охраны Сталина. Профессор Виноградов с 1940 года был личным врачом Сталина. Уже после смерти Жданова на совещании в Лечсанупре Тимашук подверглась критике и была переведена из основной Кремлевской больницы в филиал. Следует также отметить, что врач-патологоанатом А. Н. Федоров, проводивший вскрытие уже в день смерти Жданова, также участвовал в фальсификации диагноза для официального «Бюллетеня о причинах смерти».

Как известно, Хрущев в своем докладе о культе личности на XX съезде КПСС в феврале 1956 года связал «дело врачей» с «письмом Лидии Тимашук». Это соответствует тому, что для Хрущева как члена Политбюро «дело врачей» стало разворачиваться только в сентябре 1952 года, после того как «семерка» Политбюро получила информацию о причинах смерти Жданова. Первыми арестованными врачами, с которых начало разворачиваться следствие, были Г. И. Майоров, А. Н. Федоров и А. А. Брусалов, бывший начальником Лечсанупра до 1947 года. За ними 18 октября 1952 года последовал и П. И. Егоров[504]. Профессоров Виноградова и Василенко пока оставили в покое.

Иногда высказывается мнение о том, что Сталин еще не решался давать санкции на их арест, так как они считались очень крупными специалистами. Более логично предположить, что МГБ в это время и не просило разрешений на новые аресты. Все это дело начиналось как «сионистское», связанное с ЕАК. Расстрел членов руководства ЕАК был проведен совсем недавно, 12 августа 1952 года.

В список «врачей-вредителей», который Рюмин составил на основании якобы показаний умершего профессора Этингера, входили только еврейские имена: профессора М. С. Вовси, Б. И. Збарский, В. С. Левит, Я. Л. Рапопорт, Э. М. Гольштейн и другие[505]. Поэтому Рюмин, а вслед за ним и Игнатьев хотели включить в следующую группу арестованных каких-либо врачей из этого списка. Некоторые врачи в этом перечне также были консультантами Кремлевской больницы. Профессор М. С. Вовси, главный терапевт Красной Армии, генерал-майор медицинской службы, лечил многих маршалов Советского Союза. В МГБ к тому времени уже, безусловно, был общий сценарий всего дела как в основном сионистского. Сценарий можно было наполнить лишь одним путем — с помощью фальшивых показаний. Четырем арестованным медикам была, таким образом, уготована печальная судьба подвергнуться длительным и изощренным физическим пыткам, эффективность которых для получения лжесвидетельств и самооговоров только недавно была подтверждена и в «деле ЕАК», и в «деле мингрельцев-националистов».

Возвращаясь к проблемам смерти Жданова, следует признать, что причины фальсификации диагноза остаются загадкой и до настоящего времени. После смерти Сталина, уже при пересмотре «дела врачей» и накануне их реабилитации, профессор Виноградов признал ошибку диагноза. Письмо Виноградова Берии от 27 марта 1953 года, обнаруженное в архивах МГБ Костырченко, свидетельствует: «Все же необходимо признать, что у А. А. Жданова имелся инфаркт, и отрицание его мною, профессорами Василенко, Егоровым, докторами Майоровым и Карпай было с нашей стороны ошибкой. При этом злого умысла в постановке диагноза и метода лечения у нас не было»[506]. Далеко не все соглашаются с тем, что подобная коллективная ошибка была случайной. Виктор Малкин, врач и историк, первым опубликовавший письма Тимашук в 1993 году, считает: «Очень может быть, что профессора безо всякого злого умысла отвергли диагноз „инфаркт“, установленный Лидией Тимашук… Но возможна и версия, что профессора действовали преступно, получив инструкцию „сверху“: не мешать Жданову умереть, более того — способствовать этому»[507].

Дмитрий Волкогонов в известной биографии Сталина «Триумф и трагедия» также придерживается в этом случае теории конспирации[508]. Поскольку от смерти Жданова выиграли в первую очередь Маленков и Берия, то не составляет больших проблем считать именно их главными злоумышленниками.

В недавно опубликованной в США книге о «деле врачей» Джонатан Брент и Владимир Наумов предполагают: Сталин хотел ликвидировать Жданова прежде всего потому, что Жданов в июле 1948 года выступал против Т. Д. Лысенко и поддерживал классическую генетику. Сын Жданова Юрий был в это время заведующим сектором науки в ЦК ВКП(б). «В июле 1948 года, — пишут Брент и Наумов, — Сталин хотел жестоко наказать Жданова, что обычно означало физическое уничтожение. Врачи, лечившие его на Валдае, постепенно начали понимать желание Сталина. Методы лечения, которые были применены для Жданова, указывают на то, что врачи знали о той роли, которую они должны выполнить в данном случае»[509].