Неизвестный Сталин

В 1951 году Маленков также осуществил реорганизацию идеологических отделов ЦК ВКП(б), уменьшив таким образом полномочия секретаря ЦК ВКП(б) Суслова. Крупное Управление агитации и пропаганды разделили на четыре самостоятельных отдела, отделив от Агитпропа, — отделы науки и высших учебных заведений, просвещения, литературы и искусства. На посту главного редактора «Правды» Суслов был заменен Леонидом Ильичевым, который до этого работал заместителем редактора. После этих изменений «Правда» потеряла свой статус. Суслов получал инструкции от Сталина, Ильичев — от Маленкова и от любого заведующего отделом ЦК ВКП(б).

XIX съезд ВКП(б), отделенный от XVIII съезда тринадцатью годами, давал возможность существенно обновить партийное руководство и усилить роль партии в стране. Он также позволял выдвинуть в руководящие органы партии новых людей. Сталин, как известно, очень умело воспользовался этой возможностью для радикальной реорганизации партийных органов. Партия переименовывалась в КПСС, и ее высший политический форум — Политбюро — сливался с организационным Оргбюро в общий Президиум ЦК КПСС. Неожиданным для ближайших соратников Сталина было, однако, то, что Сталин не стал, вопреки партийным традициям, обсуждать с ними возможный персональный состав Президиума ЦК КПСС, а предложил его неожиданно и достаточно драматично на организационном заседании вновь избранного ЦК КПСС 16 октября 1952 года. В состав нового Президиума ЦК КПСС вошли 25 членов и 11 кандидатов. Все прежние члены Политбюро, кроме больного Андреева и бывшего в опале Косыгина, вошли в состав нового Президиума. Хрущев следующим образом отразил в своих «Воспоминаниях» впечатление от этой реорганизации:

«Когда пленум завершился, мы все в президиуме обменялись взглядами. Что случилось? Кто составил этот список? Сталин сам не мог знать всех этих людей, которых он только что назначил. Он не мог составить такой список самостоятельно. Я признаюсь, что подумал, что это Маленков приготовил список нового Президиума, но не сказал нам об этом. Позднее я спросил его об этом. Но он тоже был удивлен. „Клянусь, что я абсолютно никакого отношения к этому не имею. Сталин даже не спрашивал моего совета или мнения о возможном составе Президиума“. Это заявление Маленкова делало проблему более загадочной. Я не мог представить, что Берия был к этому причастен, так как в новом Президиуме были люди, которых Берия никогда не мог бы рекомендовать Сталину. Молотов и Микоян также не могли иметь к этому отношения. Булганин тоже не знал ничего об этом списке.

Некоторые люди в списке были малоизвестны в партии, и Сталин, без сомнения, не имел представления о том, кто они такие»[512].

В состав Президиума ЦК вошел Игнатьев. Был усилен и идеологический блок нового органа партии. В него вошли не только Суслов, но и Дмитрий Чесноков и Николай Михайлов, которых Хрущев, по-видимому, считал людьми «малоизвестными в партии». Они были крайними идеологическими консерваторами и антисемитами, но в своей деятельности ориентировались не на Маленкова или Хрущева, а, как и Суслов, только на Сталина.

Оперативное руководство партией возлагалось, однако, не на этот слишком большой Президиум, а на Бюро Президиума — орган, не предусмотренный новым Уставом КПСС. Список членов этого Бюро не сообщался в прессе, и его существование вообще не было известно общественности. Он не имел и не мог иметь такого же авторитета, как прежнее всем известное Политбюро. В состав Бюро Президиума ЦК КПСС вошли вместе со Сталиным девять человек: семь из прежнего Политбюро — Сталин, Маленков, Берия, Булганин, Хрущев, Ворошилов и Каганович и двое новых — Сабуров и Михаил Первухин. Хотя Молотов и Микоян были избраны в Президиум ЦК КПСС, Сталин уже не приглашал их к себе на дачу или в Кремль на узкие совещания. В целом можно заключить, что реорганизации в КПСС усилили позиции главным образом самого Сталина. Для решения текущих вопросов он приглашал к себе в Кремль или на дачу уже не «семерку», а «четверку»: Маленкова, Хрущева, Берию и Булганина.

После ряда неотложных дел Сталин 3 ноября 1952 года вызвал к себе в Кремль Игнатьева и его заместителей — Гоглидзе, Рясного и Рюмина. Из членов нового Бюро на этом совещании присутствовал лишь Маленков. Обсуждение накопившихся проблем государственной безопасности продлилось почти два часа[513]. Безусловно, что именно на этой встрече в Кремле Игнатьев получил санкцию Сталина и Маленкова на новые аресты, так как на следующий день были арестованы профессора Виноградов, Василенко, Вовси и Коган. Через десять дней, 13 ноября, Сталин снова вызвал к себе Игнатьева и его заместителей — Гоглидзе, Огольцова, Питовранова и Рясного. Рюмина среди них не было, так как в Кремле решалась и его собственная судьба. На этот раз решение принимала вся «четверка» — Маленков, Берия, Булганин и Хрущев[514]. 14 ноября Рюмин был уволен из МГБ и переведен инспектором в Министерство госконтроля. Всю следственную группу по «делу врачей» возглавил теперь Гоглидзе, который также стал первым заместителем Игнатьева.