Неизвестный Сталин

Известны и другие случаи связанной с переоблучением преждевременной смерти ученых и инженеров, участников ликвидации этой аварии. Правильнее было бы сказать — «участников спасения урановой загрузки». Но как, когда и где болели и умирали те тысячи заключенных, которые также посменно проводили разгрузку поврежденных блоков и разборку 39 тысяч элементов этой 150-тонной загрузки урана от начала и до конца этой пятинедельной непрерывной работы, никто не сообщает. Основную работу по разборке и перезакладке урановых блоков провели, конечно, именно эти люди. Лагерь заключенных в Челябинске-40, известный как ИТЛ Строительства 859, был реорганизован приказом по МВД именно 31 января 1949 года и изменил код. Он получил новое название: ИТЛ Строительства 247. Начальником лагеря оставался М. М. Царевский. Число заключенных в лагере снизилось в течение 1949 года примерно на 3 тысячи человек[172]. Но причины такого уменьшения лагерного населения могли быть разные. Основные строительные работы были закончены.

Особый контингент «освобожденных». Магадан

В главе «Сталин и водородная бомба» я уже писал о свидетельстве Андрея Дмитриевича Сахарова, который в своих «Воспоминаниях» сообщал, что работавших на объекте КБ-11 (Арзамас-16) заключенных, у которых заканчивался срок лишения свободы, не отпускали на волю, а «ссылали на вечное поселение в Магадан и в другие места, где они никому ничего не могли рассказать»[173]. Такая практика существовала и на других атомных стройках. Она распространялась не на весь лагерный контингент. Наиболее квалифицированным строителям предлагали остаться работать на том же объекте, но в качестве вольнонаемных. Перебрасывать рабочих с одного объекта на другой категорически запрещалось — о существовании других объектов было известно лишь высокому научному и административному персоналу атомной промышленности.

11 августа 1948 году Сталин подписал Постановление Совета Министров СССР «О временном специальном режиме содержания для бывших заключенных, оставленных для работы по вольному найму на строительствах заводов №№ 817, 813, 550, 814»[174]. Под этими номерами были в МВД закодированы заводы в Челябинске-40, Верх-Нейвинске (Свердловск-44) и в Арзамасе-16. В отношении военных стройбатов было проще. Совет Министров принял постановление об отсрочке их демобилизации. В этот же период были приняты Постановление Совета Министров СССР и секретный Указ Президиума Верховного Совета СССР «О замене рабочих контингентов на специальных строительствах, осуществляемых МВД СССР»[175]. Практическая реализация этих постановлений обеспечивала прежде всего сохранение секретности объектов. Это очевидно из цитированного выше свидетельства И. П. Самохвалова. В эту же замену попадала и часть военных строителей, особенно из числа бывших военнопленных. Тамара Л., работавшая в Челябинске-40 и вышедшая здесь же замуж за военного строителя, свидетельствует: «Строили солдаты, но какие? В этом пришлось разбираться только тогда, когда кончилось строительство. Пришлось мне с мужем и сыном в возрасте трех месяцев ехать не туда, куда хочешь, а куда повезут. А повезли нас в 1949 году, в августе, в товарняке до Советской Гавани, а дальше на теплоходе „Ногин“ в трюме на общих нарах до Колымы… В Магадане солдатам объявили о демобилизации и заставили заключить договор на 3 года. Привезли нас на прииск „Желанный“, где до нас были заключенные, и поселили в общие бараки-землянки, женщин, мужчин и детей вместе»[176].

И. П. Самохвалов, свидетельство которого приводилось выше, был отправлен в Магадан на месяц позже, через другой порт и другим пароходом. Но оказался на том же прииске «Желанный», как и Тамара Л. с мужем. Это определялось строгим правилом: не смешивать этих «особых» спецпоселенцев из разных атомных объектов. Секреты нужно было локализировать, все было продумано до мелочей. Сергей Михайлович Мельников, старший преподаватель Магаданского филиала Хабаровского государственного технического университета, изучавший судьбу заключенных Дальстроя, в статье, опубликованной в 1995 году, объясняет, что понятие «особый контингент» появилось в официальных документах Министерства внутренних дел СССР в 1949 году. В июле 1949 года был издан приказ МВД СССР № 00708 о лицах особого контингента в системе МВД. В сентябре 1949 года во исполнение названного приказа был издан и приказ начальника Дальстроя.

Первая партия лиц особого контингента в обстановке полной изоляции прибыла на Колыму во второй половине сентября 1949 года на пароходах «Советская Латвия» (2 370 человек) и «Ногин» (2 285 человек), а также в октябре на пароходе «Джурма» (604 человека). Всего в 1949 году, до закрытия навигации, прибыли 5 665 человек.

При определении предприятий, на которые направлялись лица особого контингента, в первую очередь принималось во внимание два обязательных условия: «отдаленность предприятия от других населенных пунктов и расположенность в тупиках дорог, исключающих транзитный проезд через них»[177].