Неизвестный Сталин

Здесь снова следует повторить, что приказы по МВД, начинавшиеся с двух нулей перед порядковым номером, означали, что они изданы на основании директив или резолюций Сталина. Но эта практика разрабатывалась всем руководством атомного проекта. По архивным документам МВД видно, что проекты решений Совета Министров СССР и указы Президиума Верховного Совета СССР, «легализовавшие» эти акции, издавались на основании докладных записок и проектов, составленных «Ванниковым, Серовым, Первухиным, Завенягиным и Комаровским»[178] и направлявшихся на резолюцию Берии. Уже от Берии они шли к Сталину. Ванников был начальником Первого Главного Управления (ПГУ), ведавшего всеми атомными делами. Серов, Первухин, Завенягин и Комаровский были его заместителями. Вопрос о гарантиях сохранения секретности в связи с окончанием некоторых работ обсуждался на заседании Спецкомитета по атомной проблеме при Правительстве СССР 23 мая 1949 года. Было принято решение о том, что «…для обеспечения сохранения секретности основных строек Первого Главного Управления считать целесообразным вывезти бывших заключенных, солдат-репатриантов и спецпоселенцев в Дальнострой»[179]. На основе этой рекомендации готовились затем постановления правительства и приказы по МВД.

Нельзя исключать и того, что хронически больные люди, терявшие работоспособность (по старости, из-за травм или по другим причинам) в составе спецконтингента подвергались так называемым ликвидациям. Приказов и постановлений, объясняющих подобную практику, в архивах нет, так как практиковавшиеся и до войны и после войны спецликвидации осуществлялись на основе устных директив либо текстов приказов, которые готовились в одном экземпляре и подлежали немедленному уничтожению после исполнения. В составе НКВД, МВД и МГБ имелись особые отделы по ликвидациям.

С. М. Мельников, который изучал архивы магаданского МВД, полностью подтверждает свидетельства Самохвалова и Тамары Л., написанные в 1989 году. «Первая партия лиц особого контингента была направлена в наиболее отдаленные поселки — прииски „Октябрьский“ (расстояние от Магадана 687 км) и „Желанный“ (671 км) Западного горнопромышленного управления (ныне Сусуманский район Магаданской области), прииски „Победа“ (1 042 км) и „Надежда“ (1 175 км) Индигирского горнопромышленного управления (ныне Оймяконский район Якутии), прииск им. М. Расковой (522 км) Тенькинского горнопромышленного управления, Аркагалинская стройплощадка (строительство Аркагалинской ГРЭС, учитывая профессиональный опыт лиц особого контингента, 730 км от Магадана).

Несколько позже, в 1950 году, лица особого контингента направлялись и на другие прииски.

К особому контингенту, как следует из приказа № 00708 и инструктивных указаний к нему, относились лица из числа заключенных, отбывавших наказание на особорежимных стройках МВД. Особорежимными стройками были засекреченные военные объекты, в том числе по производству химического и атомного оружия. Непосредственно в Магадан направлялись бывшие заключенные, работавшие в Челябинске-40, Свердловске-22, Свердловске-44. С этих и некоторых других секретных объектов в целях сохранения их секретности заключенных, у которых заканчивались или уже закончились сроки, направляли в наиболее отдаленные территории, в том числе и в Дальстрой»[180].

По архивам Дальстроя, на 1 января 1952 года в его системе работали по трехгодичным «контрактам» 10 348 человек категории особого контингента. Они находились под охраной и не имели права покидать определенное для работы и проживания место. Сведения о том, что в Магаданской области на разные объекты начали прибывать рабочие атомной промышленности, стали в какой-то форме известны и западным разведкам. Однако они были истолкованы совершенно неверно. На Западе пришли к выводу о том, что в Магаданской области планируется строительство атомной электростанции[181].

После смерти Сталина и ареста Берии эта жестокая практика сохранения секретности не применялась. Возвращение лиц особого контингента началось в 1954–1955 годах. Но их свобода местожительства была ограничена областями Урала, Сибири, Дальнего Востока и некоторыми областями центральной России. Им не разрешалось поселяться в пограничных областях. Они становились под надзор местных отделов КГБ. Им также следовало оформлять подписку о неразглашении сведений об их бывшей работе. Эта подписка была бессрочной. Нарушение подписки означало арест и лишение свободы. Даже те сотрудники или рабочие атомных объектов, которые увольнялись по болезни в 1957–1958 годах и позже, попадали под эти ограничения. Отрывочные воспоминания участников строек стали появляться в прессе лишь после 1991 года. Но до этого времени дожили немногие.

Сибирский атомный ГУЛАГ