Неизвестный В. Я. Пропп

Я не буду рассказывать дальше. Мое сотрудничество в Пушкинском Доме у всех в памяти. Когда в 1937 году меня пригласили в ЛИФЛИ (впоследствии — филологический факультет университета), я не подозревал, какая счастливая звезда привела меня сюда, в это здание. Я не знал еще тогда, а теперь знаю, какое это счастье — работать в университете. Вообще мне в жизни удивительно везло во всех отношениях. В один прекрасный день я получил по почте извещение, что мне присвоено звание кандидата филологических наук. Тогда это звание только что ввели. Подумайте, я не сдавал никаких минимумов, не сдавал вступительных экзаменов, не проходил аттестации и переаттестации. Я думаю, что когда-нибудь вернутся к тому способу присвоения степеней, какой был когда-то. Точно так же по почте я совершенно неожиданно для себя получил извещение, что я уже профессор, хотя я еще не был доктором. В качестве докторской диссертации я подал рукопись книги, которая вовсе не писалась как докторская диссертация — «Исторические корни волшебной сказки». Одним из оппонентов был академик Ив[ан] Иванович] Толстой. Он приблизил меня к себе, много беседовал со мной у себя на дому, и эти беседы были для меня новой школой. Это был русский джентльмен, в полном смысле слова, обаятельнейший человек и великий знаток, у которого я многому научился. Я особенно горд и счастлив тем, что сейчас мне поручено издать в одном томе все его фольклористические работы, и я охотно взялся за это ради священной памяти этого дорогого для меня человека.

Я хочу сказать несколько слов о нашей кафедре. Я горжусь тем, что я состою членом такого замечательного, дружного и творчески активного коллектива. Здесь меня ценили больше, чем я этого заслуживаю, но эта оценка меня окрыляла и обязывала.

Вот я поделился некоторыми своими воспоминаниями. Но не думайте, что для меня все в прошлом. Нет, моя жизнь не в прошлом и не в будущем, она только в настоящем, в сегодняшнем дне.

В своем прошлом я был поставлен в самые благоприятные условия для творческой работы. Но я сделал меньше, чем я мог бы и, может быть, должен был бы сделать. Почему я сделал так мало?

Говорят, что наука — это подвиг, наука — это труд. Что наука труд — это так. Труд большой, упорный, интенсивный. Но что это подвиг, это ко мне не подходит. Наука — это страсть, притом страсть, с которой надо родиться. А в страстях человек не всегда волен. Вот схватит страсть — и становишься одержимым. И тогда можно работать сутки, сидеть днями и ночами, не вставая с места. Творчески я мог работать только по страсти, по вдохновению. Прошло вдохновение — и работа не ладится. Я не всегда умел работать бесстрастно, холодно, систематически, как это умеют другие. В этом, конечно, мой недостаток.

Но наука — не единственная моя страсть. Я любил и люблю преподавать. Когда я ухожу с лекции с сознанием, что сегодня я, кажется, читал хорошо и студенты слушали с интересом, когда, бывало, я слышал блестящие ответы на экзамене, видел, как хорошо некоторые студенты усваивают науку, когда на семинарах они выступают с замечательными, умными, хорошо продуманными докладами, я бываю истинно счастлив. В те далекие времена, когда фольклор еще не преподавался и я обучал студентов немецкому языку, я также бывал счастлив, когда видел, как студенты постепенно овладевают чужим для них, трудным и новым языком. Беседы в группах бывают интересны. Особенно памятным мне остался спецсеминар по «Фаусту», когда мы медленно читали, разбирали и обсуждали это глубокое произведение. Такие занятия дисциплинировали и меня самого. Студенты, конечно, бывают разные, всякие. Однако в целом, как племя, студенты несомненно заслуживают уважения. Я всегда с этого с ними начинал. И хотя приходилось иногда и разочаровываться, расстраиваться и даже возмущаться, не это определяло дело. И если научная работа исчисляется печатными листами, то преподавательская исчисляется учениками. Только по одному университету работают следующие мои ученики. По средней школе — профессор философского факультета Мих. Иос. Шахнович, которого я помню еще необыкновенно умным мальчиком. Студентами у меня сидели в группах и учились: Ольга Конст. Колобова, Юрий Сергеевич Маслов, Сара Семеновна Лошанская, Над[ежда] Вас[ильевна] Спижарская, Ант. Ив. Редина, Ир. Влад. Братусь, Алиса Павловна Хазанович, Мар. Григ. Кравченок. Фольклористов, конечно, меньше, но и тут я могу назвать О. Н. Гречину, Ал. Ал. Горелова. И хотя все они, конечно, и без меня стали бы тем, чем они стали, но какая-то доля, какая-то крупица моего в них есть и осталась. И если у меня мало статей, но много учеников, то это еще не так плохо. Своими статьями я горжусь не очень, а вот учениками я, выражаясь словами Пушкина, «как нянька старая, горжусь».

Я желаю, чтобы всем вам тоже когда-нибудь исполнилось 70 лет, чтобы в жизни и в работе вы были счастливы, и еще раз благодарю вас за то внимание, которое я хотя и не заслужил, но которое меня радует и окрыляет.

Публикация А. Н. Мартыновой.

Открытая лекция [345]