Нехитрые праздники

Сладко и томительно делалось на сердце. Но из-за поворота выглянула реальность: шесть совершенно одинаковых домов из потемнелого бруса стояли ровно в две шеренги — по три дома в каждой. Если бы они находились где-то на окраине города, то, наверное, ничего. Отчужденность города от природы привычна и в некоторой степени естественна. Город преподносит и много своего разнообразия. Но шесть одинаковых мрачных двухквартирников, как бараки концлагеря, стояли на берегу огромного сверкающего озера. Рядом раскинулась березовая роща, за ней шел смешанный лес… Возле крайнего из домов всегда играл ребенок — Михаил давно его приметил. Он был какой-то несуразный, с крупными руками и головой, с тяжелым взрослым остановившимся взглядом — такими часто нарисованы младенцы на иконах. Всегда грязный, но не той, не обычной детской чумазостью, а кажется, непроходящей, врожденной. Что должен он чувствовать, как научится понимать жизнь, видя свое жилище столь кричаще, будто наколка на теле, неестественным среди окружающей природы.

На обочине голосовала подвыпившая разухабистая компания: человек шесть мужиков и две бабенки — и всегда здесь кто-нибудь под балдой! Салон был полон. Михаил уже проезжал мимо, когда заметил здорового мордастого мужика, который погрозил ему мясистым кулаком. И тотчас узнал его! Узнал всю компашку, орудовавшую в поезде, когда он возвращался с родины. Но что более всего, страшно резануло — двумя бабенками оказались Лариса и Маринка! Михаил нажал на тормоз, автобус немного занесло, и он встал носом к обочине. Послышались возмущенные восклицания пассажиров.

Михаил еще не знал, что будет делать, зачем остановился. У него только завертелось все в мозгу: рыженький паренек с его жалким «использовали как…», отцовская могила, до которой он так и не добрался во время последнего приезда, и опять это «использовали…». Пользуются! Вот она, в зеркальце, Лариска! Бежит, волосами трясет! Сколько он страдал из-за нее, сколько она места в душе занимает, а эти… пользуются! А где-то и сам он… черпал ложкой из живой души! Кто-то живет, а кто-то пользуется! Но он жить хотел! Жить!..

Шофер резко выпрыгнул из автобуса и захлопнул за собой дверь. Далее пассажиры, сидящие с правой стороны салона, видели, как он что-то резкое сказал женщине с распущенными светлыми волосами, несколько вычурно одетой. И как-то разом клубком вокруг него завертелась драка: все шестеро подвыпивших мужчин накинулись на шофера. Но то, что произошло в следующий миг, было ошеломляющим. Длинноволосая женщина с каким-то диким воплем, скинув туфли, нанесла каблуками несколько молниеносных ударов по головам своих дружков, так что один из них рухнул, а все остальные отпрянули. И так шофер и женщина, прижавшись друг к другу плечами, встали, словно вросли, с такой решительностью и готовностью, что никто из подвыпившей компании не смел к ним подступить.

18

«…Несмотря на хорошую успеваемость, Степа Луд вызывает опасения. Крайне необщительный и неактивный. Даже в играх держится в стороне от ребят. За учебный год он ни разу не поднял руки, хотя, как правило, материал знал. Степа — мальчик легкоранимый и самолюбивый. Поэтому часты конфликты с мальчиками старших классов.

Степа — мальчик, несомненно, способный. На уроках внимателен, вдумчив…»

РАССКАЗЫ

«МАЛЕНЬКИЙ СЮР»

Нас ведь четверо в комнате было, когда этот парень, сосед по коммуналке, Славиком его звали, вошел и, выставив поблескивающее лезвие финки, двинулся почему-то именно на меня…