Нехорошее поле. Мелочи жизни и одна страшная история

– Ну, пошли, у Алéнихи яблок нарвём. Вот всё из-за тебя, тут взрослая жизнь, понимаешь? А мы из-за тебя уходим, – досадовала Марина. – Ведь мне это знать надо, готовиться к этому. А ты? Такому ж нигде не учат.

Костик вздохнул.

– Побежали! – рванула Марина его за рукав и припустила через дорогу.

От неожиданности мальчишка упал, но быстро собрался и рванул за подругой. Однако, его сандалик с хлипким ремешком остался лежать посреди проезжей части.

– Сандали-и, – застонал Костя.

– Дался ж ты на мою голову! – рассердилась девчонка. – Здесь жди!

Маленькая щуплая фигурка в лосинах с оттянутыми коленками метнулась перед проезжающими машинами, вынырнула посреди чёрного асфальта, захватила потерю и каким-то чудом выросла рядом с мальчиком, держа в руках его сандалик.

Костик завороженно смотрел на старшую подругу, когда-нибудь и он будет так же ловко, по-взрослому, крутиться между машин, а, может, и вовсе перепрыгивать с вагона на вагон, как в кино. Ему б ещё капельку подрасти.

– Что вы балуетесь! – как из-под земли возникла рядом сморщенная старуха, страшная, как ведьма. – Что вы балуетесь! Вот я вам покажу!

Алéниха грозила щуплым кулаком, сжимающим в руках лыжную палку, на которую она опиралась при ходьбе.

– Алéниха! Шухер! – засмеялись ребята и немного отбежали от неё.

Бабка была стара и страшна. Костя и Маринка, когда ну совсем ещё были маленькие, верили, что она ведьма, поэтому боялись её. Но теперь-то они выросли. Теперь они всё понимают – ведьмы бывают только в сказках, схлопотать можно не от колдуньи, а от человека, значит в жизни надо научиться воровать яблоки у тех, кто не догонит. Алéниха не догонит. Никогда. В неё можно кидаться её же собственными яблоками, она ничего не сделает.

А вот в начале улицы живёт мужик, у того собака. Поговаривают, та собака однажды с цепи сорвалась, закусала какую-то женщину. И ничего. Мужику – ничего. Он ведь богатый.

– Алéниха! Алéниха! – дразнились ребята из-за угла, хохоча от того, как потешно старуха подпрыгивала на кривой ноге, чтобы догнать их.

– Пошли скорее, пока она тут, яблок у неё в саду наберём.

Яблоки у Алéнихи были что надо, и ведь, чем больше воровали, тем больше их становилось. Не воровал у Алéнихи только ленивый. А таких на районе не было. Вдруг Костик как-то неестественно изогнулся, будто на него напали сзади. Марина дёрнулась, почувствовав опасность, отскочила и принялась улепётывать что было мочи.

Алéниха вцепилась костлявой рукой в футболку мальчугана.

Костик побледнел.

Маринки и след простыл.

Алéниха молча волокла мальца прямо в свою ведьминскую чёрную избу. Костик не плакал, не кричал, не вырывался. Он молча цеплялся взглядом за серые доски дома, за кирпичи, валявшиеся на дорожке, за ветки яблони.

Они подошли к двери, старуха отворила её и швырнула мальчугана внутрь. Из дома на Костика пахнуло запахом плесени и какой-то гнилой кислой старости. На входе было темно. Костлявый палец старой ведьмы гнал его вверх по лестнице, врезаясь сзади под левую лопатку.

Еще через минуту, Костик оказался в маленькой тёплой комнате, залитой солнцем. На стене тикали часы. Посреди стоял круглый стол. У окна – валик с кружевами. В сторону кухоньки убегала длинная полосатая дорожка. Из кухни вкусно пахло.

– Я есть хочу, – с детской непосредственностью сообщил мальчуган.

Старуха молча поволокла его за ухо в сторону кухни. Здесь она поставила его перед маленьким синим умывальником и с силой всунула в руки кусок мыла.

– Хорошенько мыль! – повелела старая ведьма.

И Костик мылил.

Затем таким же образом, как и до этого, Алéниха конвоировала Костика к столу, на котором через некоторое время появилась тарелка с наваристыми щами.

– Ешь! – приказала старуха.

И Костик ел. Сначала жадно, уставившись в тарелку, стараясь зацепить побольше гущи. А позже, после первых ложек, отдуваясь и отплёвываясь от лука, вытирая пот из-под глаз и носа. Еще позже он и вовсе начал крутить головой, осматривая избу.

У стены под большим прямоугольным зеркалом была привешена полка с книгами. Костик не умел читать, но одна из книг была такой яркой, такой красивой…

Костик встал из-за стола и двинулся к цели. Костлявая рука старухи схватила его и поволокла обратно к столу.

– Ешь! – повторила старуха приказ.

Костик привычно растянул губы, приготовившись заплакать. Алéниха покачала головой и повторила:

– Ешь!

Костик сообразил, что привычной затрещины он не получит, и снова начал собирать сопли.

Алéниха встала, забрала у него из-под носу тарелку и отправилась на кухню. Такого Костик не ожидал и поплёлся за ней следом, забыв о дивной книжке.

– Доедать будешь? – смягчилась старуха.

Костик почувствовал небывалое какое-то тепло и вполне теперь доверился старухе.

– И книгу! – закивал он.

– Хорошо, – улыбнулась Алéниха. – Сначала есть, потом мыть руки, а потом я тебе почитаю.

***

Константин Евгеньевич поднял с земли яблоко, потёр его о пиджак, повертел в руках, вздохнул.

– Да, а ведь сколько нас было, ребятни во дворе. А половина уже на кладбище, кто спился, кто сидит… А я к Алéнихе повадился.

Он как-то печально усмехнулся, подумал и снова вздохнул.