Некого больше убивать

На сей раз молчание затянулось до неприличия. «Черт знает что! — размышлял, покусывая дужку очков, Кальварес. — Бред собачий! У этого ублюдка было два десятка лет на фантазии. За это время такое можно было напридумать! Кому все это теперь нужно? Убил и убил, ведь не отрицает… ведь за дело получил свою тридцатку… пусть спасибо скажет, что на стул не попал… ведь никаких смягчающих обстоятельств нет… Утверждает, что есть. Кто-то решил его руками убрать этого Леклесса… Кто? Этот мультимиллионер задолжал миллиард какому-нибудь «буки», отбил свою тщедушную японку у Капоне, он — незаконнорожденный сын английской королевы? Единственно, кому он надоел, так это ФБР и полиции из-за всяких пацифистских штучек, митингов всяких и прочего. Политикам он мешал? Да они ему памятник должны поставить за выпуск пара… Послушай, Джон, у тебя двадцать лет следственной практики в полиции и ФБР, чтобы не влезать в это жидкое говно… Правда, если этот ублюдок напридумал складно, у него теперь будет шанс обратиться в прессу, и, конечно, везде развесят сопли, что помощнику Верховного судьи Хуберта это блюдо было преподнесено, а он и пальцем не пошевелил, чтобы его попробовать… Нет, хитер, умен Хуберт, старик чувствовал, что какой-то риф в этом деле всплывет…

— Мистер Кальварес?…

— О, простите, Ламанг, простите… — снова нацепил очки Кальварес. — Вы мне не назовете имя приятеля Кэрригана, которого вы не смогли найти?… Ага, Руперт Вейн. Возраст?… Да, тогда было — 23–24. А родился-то где?… Не знаете… Он что, по делу не проходил как свидетель? Нет?… Ну а что-нибудь еще о нем?… Играл в ансамбле «Лунные мальчики». Что за ансамбль такой?… Распался в январе 81-го и никаких следов?… Откуда это известно?… Ага, выступали в «Барокамере» в Ист-Вилледже, Кэрриган там бывал… Мистер Ламанг, вы не будете возражать, если я позвоню вам через полчаса-час? Или позже…

— Нет проблем. В любое время.

Получив отбой, Кальварес немедленно связался с ФБР, с Джимом Маккензи: «Старина, я тебе сейчас пошлю E-mail по одному придурку, прошу тебя: найди его следы». Присоединил компьютер к гнезду интернета, набрал на дисплее: «Руперт Вейн, год рождения — от 1955 до 1960, играл в ансамбле «Лунные мальчики», который выступал в ресторане «Барокамера» до 1981 года». «Не густо, — подумал Кальварес, — интересно, Джим сможет сразу раскрутить?» — и нажал «Enter».

Буквально через 10 минут на дисплее засветилось: «Строишь из себя целку или в самом деле у вас в Верховном суде у всех потихоньку крыша едет? Если твой пацан нигде не засветился, ждать придется долго. Джим».

«Ищи! — усмехнулся Джон и стал одеваться в оперу. Хотя никакого желания не осталось: устал, да и знал, что Кэрригана от Доминго уже не отделит.

Вернувшись в номер, Кальварес первым делом полез в Mailbox. «Джон, — прочел он, — Таких Рупертов Вейнов 1,5 тысячи. Мы, конечно, просеяли, осталось 36. Те, что засвечены, подчеркнуты. Джим». И первое, что Кальварес увидел в списке «атачмента» гласило:

«Руперт Вейн, 1957, отец — Джошуа Вейн, 1930, мать — Марта Вейн, 1931. Адрес до 1981 года: 2714 Дитмас-авеню, Бруклин.

4 ареста по подозрению в распространении наркотиков.

Убит 15 февраля 1981 года в уличной драке в Ливерпуле (Великобритания)».

За месяц до суда над Кэрриганом…

Кальварес поднял трубку и набрал адвоката Ламанга. Тот, похоже, и не ложился.

— Мистер Ламанг, завтра-послезавтра к вам от меня приедет детектив.

4

— Что у нас на ужин, Анна? — спросил Гарри, отбросив «Ньюсуик» и подтянув кончиками пальцев щеки к затылку.

— Цыпленок-консомпри, мистер Пельц.

— Что за чертовщина, называть вываренного до косточек цыпленка столь мудрено! — пробурчал Гарри. — Накрой мне, как обычно, на веранде, не хочу прозевать закат.

Собственно, не закат боялся он прозевать, а сумерки. Когда взлетает луч из пирамиды «Диаманта» и поджигает первое подвернувшееся облако, зеленоватое, словно долларовая бумажка. А затем над всем Лас-Вегас бульваром начинает течь река горящих долларов.