Nekomonogatari(Black)

Вот как… почему-то мне показалось, это была не похвала.

Даже если мне сказали что-то хорошее, я почему-то вспомнил весенние каникулы.

К чему привела моя благотворительность на весенних каникулах.

Меня заставили вспомнить, хоть я и не хотел этого.

– Люди, которые любят всё человечество, становятся святыми. Но разве ты можешь представить святого, переживающего из-за новой любви?

– Не могу.

Мне показалось, что это будет значить, что он отдастся мирской суете.

Хм.

Ну, даже если с дискриминацией она перегнула палку, любовь – это всё равно нечто мирское.

Она отличается от филантропии.

Абсолютно во всём.

– Если человек сможет любить всё человечество как личностей, он будет сильнейшим.

– Жаждать всего человечества… да уж. Это будет сложно. Даже не сложно, абсурдно.

– Думаю, это больше похоже на непостоянного прелюбодея.

– Хм.

Но даже столь глубокая беседа ни к чему не привела.

Забудем о концепциях и определениях.

Если тема беседы слишком расширится, я не смогу всё собрать.

Мы говорили про Х-сан из моего класса.

– Как ты и говоришь, я одинокий парень, никого не любивший с рождения, но такой уж я человек. Я, Арараги Коёми, прямо сейчас, в 18 лет, наконец-то влюбился. Как мне кажется.

– Нет! Не говори «как мне кажется», пора решить раз и навсегда!

Цукихи наклонилась и с громким хлопком положила руки мне на плечи, чтобы поддержать меня.

И с энергичной улыбкой объявила:

– Абсолютно точно!

– Абсолютно точно…

– Ты влюбился! Решено!

– Решено?!

– Да! Решающая загадка разгадана!

Лицо Цукихи приблизилось к моему, и мы столкнулись лбами. На этом ужасающем расстоянии я чувствовал даже её дыхание.

– Ты любишь Х-сан! Я так решила.

– Если ты решила за меня, я ничего не могу с этим поделать…

Я был подавлен её силой.

У меня не было выбора, кроме как согласиться.

Нет, это был не просто выбор.

– …

Она была права. Да.

Как и сказала Цукихи.

Я ни капли не понял, правда ли то, что она сказала – но сделаем вид, что это так.

Возможно, «люблю» значит «я могу любить её».

Я думаю, я люблю её.

Я чувствую, что люблю её.

Я понимаю, что люблю её.

Я думаю, я хочу остаться с ней навечно.

Вот так.

– Верно. Хорошо, я поборол свои проблемы, Цукихи-тян. Заставить того, кого называли сверхспокойным ребёнком, преодолевать – это достижение. Похоже, до этого момента я смотрел на тебя сверху вниз.

– О, нет-нет-нет. Я ничего такого не сделала.

Цукихи застеснялась.

Она с улыбкой закрыла лицо руками.

Вполне по-человечески естественно захотелось смутить её ещё сильнее.

Или по-братски естественно.

Застенчивая младшая сестра – это такая прелесть!

Моэ-моэ!

– Ты лучшая сестра в мире, Цукихи!

– Быть того не может.

– Я всегда считал, что однажды у тебя получится. И вот этот день настал. Сегодня ты достигла уровня Мариллы, и тебе не понадобилось ждать, пока исполнится 50. В самом деле, скорость твоего развития изумила меня. Твоё присутствие столь подавляет остальных, что если кто-то упомянет Карен-тян, я не пойму, о ком он говорит.

– А-ха-ха-ха.

– Ты не просто так моя сестра.

– Э? Сам себя не похвалишь?…

Цукихи пришла в себя.

Меня раскусили. Она очень внимательна.

Я собирался воспользоваться моментом, чтобы научить Цукихи быть «сестрой, которая радовалась за брата», но что-то пошло не так.

В то же время я попытался превознести Цукихи, унизив Карен, но это она проигнорирована.

Шутки в сторону.

– Позволь мне выразить свою благодарность. Спасибо, Цукихи-тян.

– Пора уже.

«Впервые мне задали столь базовый вопрос», – сказала она с облегчением.

– Я много чего говорила, но любить другого человека настолько же естественно, насколько естественно для собаки лаять. Не о чем волноваться, брат.

– Понятно. Это естественно.

– Да. Это нормально.

– Нормально, что в классе есть девушка, в которой я заинтересован.

– Нормально!

– Нормально, что даже на уроках я смотрю на её место, а не на доску.

– Нормально!

– Нормально, что даже по пути из школы я ищу её, даже думаю, что случится, если мы случайно встретимся. Даже когда я покупаю журналы, я думаю о всяком.

– Нормально.

– Нормально, что я хочу помацать её грудь.

– Нет.

Беседа оборвалась

– Хм?

– Хм?

Мы обменялись взглядами, будто пытаясь понять, что каждый из нас будет делать дальше.

Никто из нас не знал, почему беседа оборвалась.

– Э? Что? Цукихи-тян. Что ты такое говоришь?

– Э-э-э? Это я виновата?

– Не лучше ли тебе сесть?

– А, да. Хорошо.

Растерянная Цукихи села.

Брат и сестра сели друг напротив друга.

Это что, чайная церемония?

Об этом постоянно забывают, но Цукихи состояла в чайном клубе.

– Я говорил о том, что грудь Х-сан необычайно привлекательна, так что я хочу потискать её, я хочу помацать её, понимаешь? Вот о чём я говорю.

– Э-э? Может, я глупая, я слышу, что ты говоришь, но понять не могу. Такое впечатление, что в моей голове после твоих слов есть только две мысли: «я не слушаю» и «я не спрашиваю».

– Э-э? Ты безнадёжна. Боже мой, с такой глупой сестрой брат хлопот не оберётся.

Я снова перевернул свою оценку с ног на голову.

Эти быстрые смены отношения, честно говоря, меня пугали.