Некрасов

Думает думу, как будто у ней
Больше забот, чем у старых людей…

Книжки выписывать стала сама —
И наконец набралась же ума!

Что ни спроси, растолкует, научит,
С ней говорить никогда не наскучит.

А доброта… Я такой доброты
Век не видал, не увидишь и ты!

Бедные все ей приятели-други:
Кормит, ласкает и лечит недуги…

Саша — истинный друг народа. И как жалок, по сравнению с ней, герой поэмы — Агарин. Это — помещик-интеллигент. Ему присущи благие порывы, но он решительно неспособен к труду и борьбе:

Книги читает да по свету рыщет —
Дела себе исполинского ищет,
Благо, наследье богатых отцов
Освободило от малых трудов..

Агарин — человек, часто меняющий свои убеждения-

Что ему книга последняя скажет,
То на душе его сверху и ляжет

Саша благодарна Агарину за то, что он ввел ее в круг умственных запросов и общественных интересов: она даже готова полюбить его, но как только разобщалась в нем получше, как только — увидела, что он принадлежит к людям, у которых слово расходится с делом, — она нашла в себе силы порвать с ним.

Образ Саши, это — еще только абрис «новой женщины», женщины-борца, женщины-гражданки, но и он имел большое воспитательное значение. Известная революционная деятельница 70-х гг. Вера Николаевна Фигнер писала о некрасовской «Саше: «Над этой поэмой я думала, как еще никогда в свою 15-летнюю жизнь мне не приходилось думать. Поэма учила, как жить, к чему стремиться. Согласовать слово с делом — вот чему учила поэма: требовать этого согласования от себя и других — учила она. И это стало девизом моей жизни».

Все вместе взятое, в сочетании с изумительными, поистине классическими, описаниями природы (например, картина вырубленного леса), с проникновенными лирическими отступлениями, делают поэму «Саша» одним из лучших произведений Некрасова.

Наконец, четвертый отдел составляют лирические стихотворения. В одних Некрасов говорит о своем поэтическом предназначении («Муза», «Блажен незлобивый поэт», «Замолкни, муза мести и печали»), в других отдается воспоминаниям о детстве («Старые хоромы», «В неведомой глуши»), о петербургских мытарствах («Еду ли ночью по улице темной»), об отошедшем друге («Памяти приятеля»). Много стихотворений принадлежит к разряду любовно-лирических.

В сборнике 1856 года совершенно отчетливо наметились те четыре темы, которые до конца дней оставались основными темами Некрасова-поэта: народ, враги народа, друзья народа, личность поэта.

Если последняя тема развивается в чисто лирическом плане, то первые три, в большинстве случаев, — в плане лирико-эпическом.

Элементы лиризма усиливали эмоциональную выразительность стихотворений Некрасова, и это не мало способствовало успеху сборника. Никто ведь из современных Некрасову поэтов не говорил о народе, об его врагах и друзьях с такой подкупающей искренностью, никто но проявлял такого страстного интереса к гражданским темам. А между тем эти именно темы властно выдвигались жизнью, той социально-политической обстановкой, которая сложилась в России по окончании Крымской войны.

Однако ни лирический строй некрасовских стихов, ни актуальность их тематики не могли бы обусловить столь исключительного их успеха, если бы широкие читательские круги не почувствовали в Некрасове одного из талантливейших и своеобразнейших художников слова. В его стихах «проза нашей жизни, настоящая, серая, грешная, преступная и полная страданий «проза» впервые претворилась в поэзию… Некрасов был новатор — несомненный революционер на Парнасе. Дороги ему никто не ровнял, и в тайге ему самому приходилось прокладывать просеку. Материал, над которым он стал работать, поступил в его мастерскую впервые в отделку, и надо было для нового, подчас очень грубого, камня изобретать новые приемы обработки, чтобы дикая глыба преобразилась в изваяние. Пи один ваятель над таким камнем до Некрасова не работал. Его предшественники — те признавали один только мрамор и в обработке его достигли высокого совершенства. Достигал совершенства и Некрасов, но новизна материала и новизна приемов обращения с ним естественно увеличивали вероятность неудач при всех, даже больших, достижениях» (акад. П. А. Котляревский).