Некрофилия: психолого-криминологические и танатологические проблемы

Страх смерти — это архетип, наследуемый всеми. У отдельного человека, возможно, он возникает еще в утробе матери, хотя ее лоно и самое защищенное место на свете. Но и его защищенность относительна, поскольку мать может быть жертвой насилия или болезней.

Страх смерти положил начало и религиозной жизни, ибо вполне естественно предположить, что она наступает по воле высших сил. В эпоху господства магии человек полагал, что он способен руководить миром и, зная его правила, в основном не очень сложные, но открытые лишь особо посвященным, может изменять его. Однако глубокие раздумья, в первую очередь по поводу смерти, привели его к тому, что он, страшась ее, пришел к выводу, что она насылается тем, кого он назвал богом или богами. То, что они бессмертны, точно отражает общечеловеческий страх перед смертью, поскольку человек спроецировал на них свое неистребимое желание жить вечно. Сейчас вера в бога во многом «проходит» через веру в загробную жизнь, которая в свою очередь покоится на страхе смерти. Таким образом, и с той стороны духовность опирается на тот же страх. «И сотрет бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет: ибо прежнее прошло» (Откр. 21:4). Если бы такое сбылось, человечество перестало бы быть человечеством, но скольких людей утешили эти замечательные слова и сколько страданий они сняли, вселив великую надежду!

Глава VI Без совести и без сострадания (державные некрофилы)

То, что держанные деспоты, для которых не существует никаких законов и общечеловеческих норм, являются садистами и некрофилами, известно давно (хотя сами эти термины стали использоваться сравнительно недавно). Именно такими они, начиная с первобытных царьков, предстают в описаниях историков и этнологов всех времен. Главными держанными некрофилами XX в. были, как известно, Гитлер и Сталин, но о них в этом качестве написано так много (не сочтите за нескромность, и автором этих строк), что сейчас не видится никаких оснований вновь говорить о них. Наша страна, как и любая тоталитарная держава, была богата палачами.

Любой кровавый деспот, современный в том числе, является таковым в первую очередь потому, что может послать на смерть других. Он еще должен внушать страх — страх быть в любой момент уничтоженным, и за этот страх его, как это ни парадоксально, почитают, боятся и слушаются. Людям толпы он представляется богом, который творит для них и в то же время властен над их жизнью. Поэтому властитель время от времени убивает или применяет иные репрессии, желательно суровые. Он должен убивать, причем совсем не обязательно только тех, кто опасен для него, неприятен и т. д. Точно так же далеко не каждый душегуб всегда движим ненавистью к своим жертвам. Э. Фромм в этой связи приводит более чем красноречивый пример с фашистским преступником Эйхманом. Он был очарован бюрократическим порядком и всем мертвым, писал Э. Фромм. Его высшими ценностями были повиновение и упорядоченное функционирование организации. Он транспортировал евреев так же, как транспортировал уголь. Он едва ли воспринимал, что речь в данном случае идет о живых существах. Поэтому вопрос, ненавидел ли он свои жертвы, не имеет значения. Таким же убийцами без страсти были и многие начальники фашистских и большевистских концлагерей, которые делали то, что им поручили, проявляя полное бесчувствие к своим жертвам.

Некрофилия — главный способ существования державных некрофилов, дающий вожделенное ощущение власти над всеми другими, утверждения своего могущества, она дает возможность превращения немощи, болезни в иллюзию всемогущества. Далеко не каждый готов к такой роли, и большинство людей осуждает беззаконные убийства, особенно массовые, вот почему советские и гитлеровские палачи держали такое в строгой тайне, а если была возможность, приписывали массовые убийства кому-нибудь другому. В отличие от садиста, некрофил, тем более имеющий власть не заинтересован в сохранении жизни своих жертв, даже если он подвергал их неимоверным мучениям — ведь к его «услугам» могут быть все остальные. Даже садист не имеет всей той полноты власти над людьми, как некрофил. Как и садистские черты характера, так и некрофилию нельзя понять изолированно от всей личности, если же брать державную некрофилию, то нужно еще учитывать среду, режим, нравы общества, национальные, религиозные и иные традиции.