Некрофилия: психолого-криминологические и танатологические проблемы

Человечество биофильно, о смерти думают главным образом старики и тяжелобольные, а стремятся к ней лишь те, кто особо будет выделен в этой книге. Тем не менее смерть имеет над человечеством необычайную власть. Она всегда была для человека первостепенной загадкой и тайной, в которую он не проник и, возможно, не проникнет никогда. Смерть во всем ее многообразии является одним из самых мощных источников религии, мистики, мифологии, сказок и, конечно, искусства. Существенная часть мифов прямо или косвенно посвящена именно ей.

Некрофилия — не только влечение, тяготение к смерти как таковой, это еще влечение, тяготение к трупу, что очень важно помнить. В ней присутствует страх потерять то, что человек имеет: свое тело, свое «Я», свою собственность и свою идентичность; это — страх «потерять себя», столкнуться с бездной, имя которой — небытие[3].

Вряд ли (хотя на этот счет у автора и нет эмпирических данных) на свете есть много людей, которые относятся к жизни как к собственности, тем более что множество людей не имеет никакой собственности и не знает поэтому, как к ней относиться, то есть у них не сформировалось чувство собственности. Здесь страх потерять не собственность — в конце концов, собственность есть лишь одна из ценностей жизни, а потерять все, в том числе простейшие радости, не замечаемые каждый день, — видеть близких, ясный солнечный день, работать и т. д. Утверждать же, что смерть не имеет к нам никакого отношения, можно лишь в качестве шутки или неумного утешения, которое никого не способно убедить. По Э. Фромму, поскольку мы руководствуемся в жизни принципом обладания, то должны бояться смерти. И никакое рациональное объяснение не в силах избавить нас от этого страха. Однако даже в смертный час этот страх может быть ослаблен, если воскресить чувство привязанности к жизни, откликнуться на любовь окружающих ответным порывом любви. Исчезновение страха смерти начинается не с подготовки к смерти, а с постоянных усилий уменьшать начала обладания и увеличивать начала бытия, заключает Э. Фромм.

Сами понятия «собственность» и «обладание» можно воспринимать и объяснять по-разному, в том числе и как не имеющие никакой материальной ценности; но можно именно как имущественно значимые (что в большинстве случаев и имеет место), реализация которых позволяет обрести некоторое блаженство после смерти. Как раз так можно понять слова Христа: «Продавайте имения ваши и давайте милостыню. Приготовляйте себе влагалища неветшающие, сокровище неоскудевающее на небесах, куда вор не приближается и где моль не съедает; ибо, где сокровище ваше, там и сердце ваше будет» (Лк. 12:33-34). Смерть, как отмечал И. Брянчанинов, причисленный в православии к лику снятых, великое и сокровенное таинство. Она, как и жизнь, настолько велика и сокровенна, что в принципе непознаваема, какие бы мудрые и глубокие мысли по ее поводу ни были высказаны.

Но слова, что смерть это великое и священное таинство, ничего нового в себе не несут, поскольку об этом было известно еще до христианства. Она непознаваема, и в этом в особенности ее сила и власть. Познать смерть путем самых глубоких рассуждений невозможно, и если здесь есть какой-то потенциал, то это научное использование каких-то (трудно сказать каких) технических (или физических, химических) достижении.

В близкие отношения со смертью вступают не только убийцы-некрофилы, но и многие другие, например люди, играющие со смертью. Они в одиночку пересекают в лодке моря и океаны, поднимаются на недоступные вершины, играют в русскую рулетку и т. д. Ими, как можно предположить, движет бессознательное стремление не только заглянуть в неведомое, но и выковать свою стойкость перед ним.

Станислав и Кристина Грофы рассказывают еще об одной категории лиц, тесно соприкасающихся со смертью: это люди в состоянии духовного кризиса. Для многих из них этот процесс является быстрым и неожиданным. Внезапно они чувствуют, что их комфорт и безопасность исчезают, как будто они получили некий толчок в ней местном направлении. Знакомые способы бытия больше не кажутся подходящими и сменяются новыми. Индивид чувствует себя неспособным зацепиться за какие-либо проявления жизни, испытывает страх и не может вернуться к старому поведению и старым интересам. Таким образом, он может быть поглощен огромной тоской по своей умирающей старой сущности.