Некромант. Новелла о непутёвой ученице

Всё же усталость делала своё дело, подтачивая мою душу. А тут Мира, Брой и Таколя со своими незадачами. Может быть, даже и рассмеялся, но услышал рядом тихий голос и встрепенулся.

— И всё-таки она дура, — еле слышно произнесла Мираэль, глаза которой показались над краем гамака.

Я быстро подошёл к носилкам и взял племянницу за руку.

— Ты как?

— Она вышла на поляну. Хрипела и кашляла. А потом упала и умерла. А мальчик плакал. Я думала, на шум придут враги, — тихо проговорила девушка, направив усталый взор в небо.

— И ты решила её поднять, чтоб успокоить ребёнка?

— Да, — ответила Мира, — но я не знаю, как быть дальше.

— Никак. Не думай сейчас об этом. Нам нужно непременно выбраться отсюда, иначе все жертвы будут напрасны, — произнёс я, сжав тонкую девичью ладонь.

— Можно по поводу Броя я сама с папой поговорю? Он его помилует.

Папа благородный и справедливый, — пробубнила племянница.

— Ты всё слышала? — спросил я, не став говорить, что брат не жаловал пиратов и отправлял на виселицу при каждом удобном случае.

Но, может, и сделает исключение. Я на смерти этого морского скитальца настаивать точно не буду.

— Да.

Мира закрыла глаза, а в тишине раздалось урчание голодного живота. Я же снова посмотрел на рыдающую Таколю, у которой кожа пошла лохмутами, и нос облупился. Нужно сказать Брою, чтоб он объяснил ей про солнечный ожог. Светоликий сын Владыки Небес не любит тех, чья кожа светлее его, и когда нет облаков, закрывающих бледных людей от божественного гнева и презрения, жар факела, прикреплённого к небесной колеснице, сжигает их, заставляя терять белизну вместе со шкурой.

— Брой, — негромко позвал я, но громила не появился, и тогда пришлось повторить громче. — Брой!

Вместо ответа раздались треск дерева и приглушённая отборная брань, словно говорящий был в овраге.

— Да кто так… да руки бы тому засунуть… чёрные боги их мать… спина…

— Брой? — позвал я ещё раз, а потом лёгким бегом направился на звук голоса.

Пират нашёлся в полусотне шагов от места привала. Пират провалился в какую-то не то яму, не то погреб с откинутой крышкой и громко ругался. Увидев меня, он показал на что-то руками.

— Тут добра разного много. Наверное, схрон контрабандистов. Но лестницу убогую поставили, сломалась сразу. Мастер, если тебе ещё нужен цепной пёс, помоги выбраться.

Я огляделся в поисках чего-нибудь подходящего, а потом заметил длинную толстую ветку. Она вполне могла подойти на роль лестницы. Она была тяжеловата, но не настолько, чтоб человек не смог поднять. За нежитью, что ли, сходить?

Думая так, я поглядел в сторону кустов, за которыми сейчас находились девчата, а потом услышал приближающийся собачий лай.

— О, боги, — вырвалось у меня, — по нашим следам с волкодавами идут.

— Мастер, вытаскивай меня отсюда! Мастер, быстрее! — затараторил Брой из погреба.

— Нет, — тихо ответил я.

— Что значит, нет?! Я не хочу подыхать! Вытаскивай! — начал кричать пират, и размахивать руками.

— Ты бегаешь быстрее собак? — огрызнулся я, мельком глянув в погреб.

— Здесь даже убежать не получится! Меня в упор из луков расстреляют, как барана на привязи!

— Сиди там.

— Я тебе голову оторву, если выберусь! Так и знал, что все богатеи — напыщенные трусливые ублюдки. Вытаскивай!

Я не стал слушать брань, лившуюся из уст пирата, а быстро побежал в сторону девчат. Когда я появился на поляне, они глядели на меня испуганными взглядами.

— Дядя, что делать? — тут же спросила Мира.

Она стояла сейчас на земле и держалась за плечо носильщика. Племянницу всё ещё шатало после того, как она побывала на краю бездны.

— Лечь. Быстро. Нас в легионе учили сбивать собак со следа, но я ни разу этого не делал по-настоящему, поэтому ни звука.

Зарёванная от переживаний о своей приближающейся кончине Таколя рухнула в траву ничком, Мира неспешно опустилась и засопела. Носильщикам было достаточно отдать приказ «лечь». А вот с мертвячкой возникли затруднения, в женщину-нежить не был заложен такой приказ.

Я потянулся к её тусклым нитям, кажущимся сейчас в сравнении с полыхающими белыми паутинами душ девчат и ребёнка тонкой медной проволокой, блестящей в свете факела. Пришлось снова тянуть за нитки напрямую. Я присел, сделал руками жест, словно подхватываю что-то большое с земли, а потом опустился на пятую точку и лёг в траву. Мёртвая женщина повторила мои действия, прижав к себе испуганного мальчика.

— Помолчи, — прошептал я мёртвыми губами, а потом отпустил нити и вскочил с земли, направившись к зарослям, откуда слышался далёкий собачий лай, и сел на колени.

Лай стал значительно громче, и откладывать попытки отвести погоню было смерти подобно. Я закрыл глаза, слушая своё сердце. Оно напряжённо билось, вслушиваясь вместе со мной в лай и вой.

Тук-тук. Тук-тук.