Некромант-самоучка, или Смертельная оказия

Черный? Привлекла? Милостивый Боже, мы умрем до начала игр! Вернее, я, у Даодво еще одна жизнь потом останется. И в подтверждение моих слов в зоне видимости появилось еще пара-тройка спин, усеянных шипами.

— Г-г-ге-е-е…

— Ах, да. Позвал дружков, — хмыкнул многоликий и предложил мне с авантюрной ноткой в голосе. — Слушай, раз уж мы сюда забрели, предлагаю, кое-что проверить.

— Ч-что? — Он смеется? Я тут прощаюсь с жизнью в прямом смысле слова, а он…

— Ну, да, проверить, — отозвался беззаботно. — Вытяни руку к песику, посмотрим, принимает ли нежить тебя за родную. — Абсурд. Я жить хочу, а он предлагает добровольно залезть к монстру в пасть!

— На куке проверим! — нашлась я и даже выдохнула с облегчением, совсем чуть-чуть.

— Нельзя, с ней вы были в сговоре и еще неизвестно чем именно ты ее подчинила. — Ухмыльнулся многоликий, перехватив меня сильнее.

— Дао-дво… — попыталась вразумить, ибо приближающийся ко мне пес, не был дружелюбен. Рык, исходящий из его горла, пригнутая к земле голова и взгляд тяжелый, не говорили о недостатке родственных душ.

Появилось желание сбежать, только на этот раз еще более паническое, чем прежде.

— Сумеречная, не стоит…

— Стоит! — я ногами начала отталкиваться от земли и его толкать назад, но он с легкостью давил все импульсы. — Гер!

— Намина.

— Рыжий!

— Русая, — не отстал зараза и не выпустил.

— Метаморф…

— Человечка, — хмыкнул в самое ухо, отслеживая медленное и решительное приближение высшей нежити ко мне. — И не надрывай голосовые связки. Лучше скорее его потрогай.

— Он меня съест! — в попытке отгородиться выставила руки вперед.

— Вряд ли. Он вышел к тебе без шипов, я сам едва его признал в таком обличье.

— Но…но… это еще не основание… — попыталась возразить и зажмурилась, потому что монстр приблизил нос к моим рукам, опалил дыханием и тишина, долгая и томительная. Хотелось бы думать, что на этом все, конец мучениям и ужасу. Но тяжелое дыхание пса и тихий хмык рыжего, говорили о противоположном.

— Что и следовало доказать, — произнес Дао-дво, ослабляя хватку. — Они не воспринимают тебя съедобной. Не дрожи, сама посмотри.

А я открывать глаза не смею, не дышу, не двигаюсь, не живу почти. С ног до головы окаменела и мечтаю лишь об одном, вот сейчас я проснусь, а рядом никого. Но слышится еще один смешок и рыжий шепчет мне в самое ухо.

— Сумеречная, хватить труп из себя разыгрывать, глаза открой и погладь.

— К-кого?

— Песика, — перекривил многоликий. — Думаешь, он просто так сюда пришел? Давайдавай, прояви внимание. Иначе…

— Что? — спросила сдавленно, а руку убрать страшно, вдруг цапнет.

— Иначе, он меня со скуки оприходует. — Оприходует хорошее слово, многозначное, так и хочется взять худший из вариантов и съязвить, но Гер же псих, с такими шутки плохи.

— А может оно и к лучшему? — спросила в надежде, что меня сейчас же выпустят, и я сбегу. Но этот, слов нет кто, вместо того, чтобы оскорбиться со смешком поцеловал меня в висок.

— Не отвлекайся. Гладь.

Кажется, в это мгновение моя ненависть к многоликому перешла в новую фазу, потому что я распахнула глаза, удостоверилась в том, что есть меня никто не намерен, отодвинулась от метаморфа и, вопреки собственному страху, притронулась ко лбу опаснейшего из созданий. Несколько мгновений ничего не происходила, затем зверь шипы убрал, посмотрел на меня доверчивым чистым взглядом, вновь напоминая более ящера, чем пса, и голову положил на колени.

— Скирь-скирь… — издал он тихо и потерся мордой о мое бедро.

— Мамочки!

— Дела! — воскликнули я и рыжий, когда остальные псы на брюхе поползли в нашу сторону. Разлеглись по кругу, недовольным «скрр» отметив, что Гер прикрывает меня со спины, и по очереди стали подставлять головы под мои руки.

— Ми-милостивый Боже… Ты это видишь?

— Сам в шоке, — отозвался многоликий и прежде чем исчезнуть, повторно чмокнул и скупо похвалил: — Молодец.

— Рыжий?! — позвала пустоту. А в ответ полные недовольства «Скирь-скирь».

— У-у-у-у-у…

Более часа я провела на полигоне, безостановочно поглаживая псов по их загривкам.

И время для меня остановилось, из-за угрожающего «ск-р-рр!» я никого не могла позвать по браслету, да и никто из смертников не интересовался мной. Шумели травы и кусты, в вершинах деревьев гулял ветер, солнце постепенно перестало припекать и ушло за тучу, а нежить все не отстает.

— Скирь, скирь…

— Боже, да когда это уже закончится? — прошептала я в сердцах и со слезами в голосе, и мир откликнулся на мой призыв появлением восторженной куки.

— Ух, ты! И что это у вас тут делаетсь-ся. Никак наступил праздник Почесун, дя? — ближайший к ней пес подмигнул, подтверждая. — Ой, а можно и мень-ня, мень- ня?! — воскликнула она и ринулась мне под руку.

— Симпатяшка? — я боялась поверить в удачу. — Это ты?

— Дя й-я, — подтвердила лопоухая, — но ты не отвлекайсь-ся! — и оттеснив главаря шипастой стаи, схватила мою ладошку, и сама потерлась о нее мордашкой. — Погладь, а?

— Гладить… — Нет, гладить я уже никого не могла. Подхватила теневую и со всхлипом прижала к груди, наплевав на сердитое «Скирь-скирь». — Симпатяшка!