Некромант-самоучка, или Смертельная оказия

Мамочки! В поисках успокоения прижала Симпатяшку к груди и оглянулась на Гера, а он и парни уже не в паре шагов стоят, а словно бы далеко-далеко. И чем дольше идет мое продвижение, тем дальше они оказываются.

При этом зала не меняется, количество присутствующих в ней – также, а пейзаж за каждым вторым окном – разный. Поначалу там была знакомая красная скала и почему-то ночь, затем – странный серый лес и не менее странный полдень, после – море и кровавый закат, далее – рассветное сизое небо, какое может быть только в Треде, вслед за ним белая пустыня с тагиши, а в завершение предместье горцев и опять рассвет. И тут уже не о мести рыжему думаешь, а о спасении…

– Милостивый боже, куда же меня занесло? – прошептала я в испуге.

– В воронку из двадцати порталов, – охотно поведала мне кука, глубже зарываясь в мой корсет.

– Так-так, а вот и та самая человечка. – Ироничное замечание императора-невидимки отвлекло меня от созерцания горных вершин. – Все еще жива и невредима. А вы темная лошадка, Намина.

– Н-да, худышкой и малявкой звали, а вот чтобы кобылой – никогда. – Кука на мое тихое замечание закрыла глаза и лапками зажала уши, а от трона послышалось:

– Что вы сказали?

– Божечки мои! Он сейчас как вцепитсь-ся, не отпустит! – прошептала теневая в панике. – Что же делать? Что делать…

– Ничего, – ответила ей и наглухо закрыла ворот костюма, чтобы не отвлекаться на впечатлительную нежить и ее шепоток. Поджилки и без того трясутся, сердце рвется вскачь, а из всех желаний лишь одно одолевает – сбежать. И именно его я решилась осуществить, обратившись к невидимке: – И за ваше спасение тоже. Ничего. Не. Надо. – Взяла паузу, достойную моего заявления, и спросила о главном: – Ну, я пошла?

– Куда? – недоуменно послышалось от трона.

– Туда, – махнула рукой назад, желая как можно скорее оказаться рядом с командой.

В зале, полном верноподданными императора и горсткой избитых повстанцев, ненадолго образовалось тяжелое молчание. Тяжелое, мрачное, ничего хорошего не предвещающее. И под это грозовое затишье меня опять потянуло к пустому трону и так испугало, что на едкое замечание императора: «Если не ошибаюсь, ты меня спасла…» – я воскликнула:

– Ничего страшного! С кем не бывает. Подумаешь, такая мелочь. – Обернулась назад, команду видно плохо, но парни все еще на месте стоят.

– Мелочь? – повторил невидимка недовольно.

– Мень-ня зовет? – упадническим тоном вопросила Симпатяшка.

– Да! Нет… – ответила обоим. И воздух вокруг трона задрожал.

– Вы что же, и за разоблачение повстанцев не попросите ничего?

– Нет! То есть да, – быстро исправилась и невольно затараторила: – Я их не разоблачала. А просто мимо пробегала. Игры… помните? Я на них тогда спешила. И вот сейчас спешу. Спешу, чтобы затем в академию вернуться. Там дела неотложные… учеба, увлекательный эксперимент, убийство рыжего. – Говоря это, сделала три шага назад, но с места не сдвинулась.

– Помочь? – И зачем настаивает, если слова своего не держит?

– С рыжим? Не надо, он не так страшен, как кажется. И с этой мелочью я справлюсь сама, – поспешно заверила я и прижала к себе вновь встрепенувшуюся куку.

– С играми, – уточнил невидимка, и на троне неожиданно появилась темная фигура. Вампир. Высший и страшный. И дело тут не во внешности. Запоминающийся, гад, глаза с невероятно мудрой глубиной, раскосые, лицо молодое и тонкое, губы красивые, подбородок, нос и скулы мужественные и в то же время подчеркивают высокородность кровопийцы. Длинные, почти белые волосы с синим отливом, статная осанка, высокомерный наклон головы, дымящаяся черная корона и черная мантия Правителя усиливают впечатление о его могуществе. Но веет от него неподдельной угрозой и кровавым ужасом, да так, что я невольно заикаться начала, а отступать продолжила, правда, без результата.

– Н-н-не надо. Мы самостоятельно, – говоря «мы», посмотрела в сторону команды, а их там уже нет. Ни одного. Неужели даже Хана в обороте зимородка не оставили? Я затряслась еще больше, и кука вместе со мной.

– Что самостоятельно? – В руке кровопийцы появилась трость под стать короне, такая же черная и дымящаяся.

– И выиграем сами, и проиграем. Ме-ме-мелочь… – Кажется, последнее мое заявление не порадовало вампира. Иначе с чего бы он сквозь зубы процедил:

– Эту вашу мелочь я могу как упростить, так и усложнить многократно, – и без перехода фамильярное и повелительное: – Говори, что хочешь?

– Вольную и замуж за Червь-вя, – всхлипнула на моей груди Симпатяшка.

– Ни-ничего! – ответила я, «отступая» и увещевая: – А вы да, вы можете. Вы все мом-м-ожете… И упростить можете, и усложнить, и слово дать, и не исполнить.

– Что?! – Император презрительно хохотнул. – Так ты поэтому не хочешь ничего? – Последнее слово он интонационно подчеркнул и, что примечательно, на замечание мое не обиделся. Получается, грешен и не кается. Желания для каких-то своих нужд собирает, но не исполняет.

Милостивый боже, с таким договариваться себе дороже… А он все не отстает!

– Озвучь свое желание… просьбу… мольбу.