Некроманты исчезают в полночь

Заняв один из свободных столиков в дальнем углу, мы дождались подавальщицу и сделали заказ. Я сама выбирала, что буду. Ролт не торопил меня, пока я выясняла у девушки ассортимент их кухни. Наоборот, старался помочь, рассказывая о том, что уже пробовал, а до чего так и не добрался.

С ним было легко и как-то свободно, что ли. Пока готовили наш заказ, мы неспешно беседовали о самых разных вещах. Казалось, что нет таких тем, которые мы с ним не могли бы обсудить.

— Старшая сестра еще два года назад вышла замуж и уже живет отдельно, — рассказывала я, подъедая остатки крема с пирожного. — Дом у нас небольшой, но добротный.

— Скучаешь?

— Очень. Ректор запретил отправлять и получать почту, поэтому даже не знаю, как они там.

— Если хочешь, я заброшу им письмо. Только скажи, где искать.

— Спасибо, — растроганно прошептала я. — Я безумно соскучилась, хоть мне и приходилось делить одну комнату с младшими, но это ничего. Я все равно собиралась к травнице в ученицы податься, а она у нас одна на три деревеньки.

— О да. Твой сонный порошок выше всяких похвал, — усмехнулся Ролт.

— Откуда ты знаешь? — насторожилась я. — Об этом только ректор знает. Ну и…

— Вся академия об этом знает, Нарилия, — погладил он меня по щеке. — Между прочим, после твоих порошков и мазей медицинское крыло заметно опустело. Лекари слоняются без дела, — пожурил меня мужчина, вынуждая устыдиться.

— Хочешь есть — умей вертеться, — пожала я плечами. — И потом, академию аристелям покидать запретили, а деньги-то куда-то девать нужно. Уж лучше пусть мази покупают, чем в карты играют.

— Это верно.

— Ну а что насчет тебя? — спросила я, со вздохом накалывая на вилку последнюю глазированную вишенку. Вот нельзя было, что ли, побольше положить, а не три штучки? — Есть братья или сестры?

— Я один. Отец так больше и не женился после смерти мамы, да и боится он кому-либо довериться. Раз пережив предательство, всегда ждешь повторного, — ответил Ролт, подцепляя вишенки со своего пирожного и перекладывая их в мою тарелку.

Благодарно улыбнувшись, я все-таки не удержалась от не слишком приятного вопроса:

— Его твоя мама предала? Если тебе неприятно, не рассказывай.

— Нет-нет, совсем нет. Моя мама умерла, когда мне был год. Я ее даже не помню, а предательство… Не только любимая женщина может предать. Отца предал родной брат. Увы, и так бывает.

— Сочувствую. — Не знала, что еще сказать, а потому поспешила поменять тему: — Ваша семья всегда жила во дворце?

— Сколько себя помню, — весело усмехнулся Ролт. От грусти на его лице не осталось и следа. — Если честно, вот он уже где у меня стоит, — показал он рукой на свою шею. — Слишком шумно, слишком много людей вокруг. Побыть в одиночестве просто нереально.

— Даже представить себе не могу.

— Ты бы отлично туда вписалась, — заметил мужчина, подливая мне в кружку теплого отвара. — Что ни день, то новая катастрофа. И как ты до сих пор жива?

Он говорил беззлобно, без тени грубости. Наоборот, в его голосе чувствовалось неподдельное беспокойство и… Какая-то совершенно невероятная нежность.

— Обычно я очень везуча. Даже если крушу все вокруг, — покраснела я, вновь засмущавшись. И вот кто бы ответил, сколько можно теряться под этим внимательным темным взглядом? — Ты будешь есть свое пирожное?

— Недоразумение ты мое, — очертил он костяшками пальцев мою скулу, лишь слегка задевая нижнюю губу. — Если хочешь, могу заказать тебе целую коробку.

Лишь на мгновение я перестала дышать, но быстро взяла себя в руки, едва мужчина переплел наши пальцы. Не хотелось быть настолько наглой, но…

— А можно мне целую коробку глазированной вишни?

Из таверны я выходила довольная, как сотня умертвий, наконец-таки обретших покой. Сама несла коробку с глазированной вишней, решив, что выпускать такую ценную вкусняшку из своих рук никак нельзя. Мало ли здесь любителей сладенького? Вон как тот усач подозрительно на меня смотрит.

Ролт учтиво открыл передо мной дверь, и я уже собиралась выйти, но вдруг мне навстречу из темноты ночи шагнул Арод. Его глаза расширились от удивления, едва он откинул капюшон плаща, а я просто потеряла дар речи, не ожидая встретиться с кем-либо из академии. Парень лишь мельком оглядел моего спутника, чтобы сделать вид, словно мы незнакомы. Всего секунда, и мы расходимся, но сердце мое в груди стучит настолько сильно, будто вот-вот готово остановиться под натиском страха. Меня ведь наверняка уже ищут. Если не ректор, то куратор точно.

— Все нормально? — спросил Ролт, останавливаясь.

— Парень, что сейчас вошел. Он из академии, — сдавленно прошептала я, оглядываясь назад.

Арод так и стоял в проеме, удерживая дверь открытой. Он смотрел на меня, на нас, и взгляд его не предвещал мне ничего хорошего, как и пальцы, что были с силой стиснуты в кулак.

— Ничего не бойся. — Взяв мою руку в свою, Ролт приподнял ее до уровня своих губ и легко прикоснулся к костяшкам моих пальцев в невесомом, мягком поцелуе, что все длился и длился непозволительно долго. — Он будет молчать.