Некрономикон. Аль-Азиф, или Шепот ночных демонов

– Целью моей жизни было составить картину мира. Пока мне в руки не попал текст, начертанный на свитке, о котором ты говорил, я считал, что достиг ее. Я составил картину мира, окружающего меня. Но когда мне удалось этот текст прочитать, я понял, что мир, изображенный на моей картине, – лишь песчинка в пустыне. И тогда я встал перед выбором: удовольствоваться достигнутым или идти дальше. В глубине себя я, так же как и ты, сделал его сразу. Но сознательно – только сейчас, ибо до того момента, как ты показал мне свое сокровище – ведь ты обладаешь истинным сокровищем, – у меня просто не было возможности продолжать этот путь. Я не мог отыскать ни одного подлинного свидетельства, хотя доподлинно знал, что они существуют. Ибо древние письмена, хоть и повествуют о них, не содержат ни одного указателя направления поисков. И я сейчас с горечью понимаю, что начал свои поиски совсем не оттуда. К сожалению, человек не способен странствовать по миру так же быстро, как те, что приходят и уходят. У него на эти поиски уходят долгие годы. Но эти годы все же не проходят напрасно, ибо каждый ищущий прокладывает дорогу и облегчает поиски идущим по его стопам. И если ты вдруг захочешь избрать этот путь, я смогу хоть как-то направить тебя и сберечь тебе годы напрасных скитаний.

– Я уже избрал этот путь. И я говорю это не по юношеской горячности. Это решение созрело во мне после долгих раздумий и сомнений. Скажи: эта пластина создана теми, кто приходит и уходит?

– Да. Это что-то вроде посланий одних другим. Таких посланий должно быть много, они разбросаны по всей Земле и могут появляться совершенно неожиданно в самых разных местах. Те, кто приходит и уходит, очевидно, обладают способностью отыскивать их. Они могут сохраняться, ожидая своего часа, бесконечно долго, ибо над материалами, из которых они изготовлены, не властны ни время, ни стихии.

– Из чего же сделано это послание?

– Этот металл упоминается в летописях каинов и других древних народов. Но ни один кузнец, ни один рудокоп, ни один алхимик на земле никогда не встречался с ним. В летописях же сказано, что его получали те, кто приходит и уходит, используя некоторые камни, добытые в недрах гор и рудников, но этот секрет не был раскрыт людям.

– Что же здесь изображено?

– Здесь изображены два мира, царящие над нашим.

– А наш мир – это, вероятно, тот шарик, на котором ты предлагал мне разглядеть себя?

– Ты – избранный! Я больше не сомневаюсь в этом. Твой разум способен находить те пути к истине, о которых другие не способны даже помыслить. И я еще раз убедился в том, что твой путь тебе по силам и дело лишь за твердостью твоего решения. Но об этом у тебя еще будет время подумать. Однако будь осторожен: не переусердствуй, ибо твои сомнения и страхи совсем не напрасны. Познавая неведомое, ты можешь открыть такие тайны, которые в самом деле могут опрокинуть все то, что ты знал, чем жил и во что верил все это время. Столкнувшись с этим, твой разум может не выдержать. Именно поэтому я буду посвящать тебя лишь в то, что заведомо не принесет тебе вреда. Я не хочу, чтобы тебя постигло безумие, да еще и стать его причиной. Я лишь укажу тебе пути, пройти которые тебе предстоит самому.

– Ты прав. Я уже сейчас в смятении. «Миры, царящие над нашим» – это выше моего понимания. Разве это может быть?

– Представь себе хауз в дворцовом парке, в котором плавают разноцветные рыбки. Представь, что две из них – мы с тобой. Хауз – это наш мир, за пределы которого мы не можем не только выбраться, но даже заглянуть. И вполне понятно, что мы даже представить себе не сможем, что за его пределами есть что-то еще. Однако за его пределами есть дворцовый парк, город, Халифат, Большая земля… Можно продолжать и дальше, но я не хочу перетруждать твой разум.

– А дальше – этот шарик на пластине! – подхватил я. – А дальше – эти круги. Но ты сказал: два мира. Где же второй?

– Вот он. – Дервиш коснулся пальцем охваченного пламенем креста. – Эти шары, летающие вокруг центрального, – песчинка в нем. Он же выглядит так из следующего, еще более пространного, который, однако, тоже не является последним.

– Сколько же их всего?!

– Этого, похоже, не знает никто, даже они.

– А ты можешь прочитать, что написано на обороте?

Дервиш перевернул пластину и стал рассматривать нагромождение символов.