Нексус

— Мне нет оправданий — я зря отнимаю у вас время, — начал я. — Нет у меня никакого плана, никакого предложения. Однако я пришел к вам вовсе не для того, чтобы просто валять дурака. Бывают моменты, когда мы не имеем права подавлять свои порывы. Пусть вам это покажется странным… после всего, что я рассказал о своей жизни… но не сомневайтесь: для такого, как я, должно быть место в мире производства. Обычно, когда кто-то хочет войти в новый мир, он претендует на место внизу. Я же хочу прийти сразу наверх. Мне слишком хорошо известно дно — я его исследовал вдоль и поперек и знаю: оттуда пути наверх нет. Поверьте, мистер Ларраби, доведись мне беседовать с мистером Хиггинботамом, я сказал бы ему то же самое. У меня нет ни малейших сомнений, что я смогу принести пользу вашей компании, но вот в каком качестве? На этот вопрос я не отвечу. Я могу вам предложить только свое воображение и свою энергию, которые поистине неистощимы. Сама по себе работа не имеет такого уж большого значения, она только средство для решения одной наболевшей проблемы личного свойства, которая чрезвычайно важна для меня. Однако я могу с головой уйти в новую деятельность — особенно если там надо шевелить мозгами. Я вам кратко рассказал о своей пестрой карьере — ведь не зря меня бросало туда-сюда. Была же в этом какая-то цель. Я не из тех, кто ведет бессмысленное существование, и меня нельзя назвать непостоянным. Иногда я веду себя несколько по-донкихотски, могу подчас поступить необдуманно, но я прирожденный работяга. И лучше всего мне работается, когда я как следует впрягусь. Поймите, мистер Ларраби, тот, кто создаст для меня здесь рабочее место, никогда не пожалеет. У вас огромная организация, где один винтик цепляется за другой. Как один из винтиков хорошо отлаженной машины я вам явно не пригожусь. Но зачем меня делать винтиком? Почему не доверить роль вдохновителя машины? Пусть сегодня у меня нет никакого плана, в чем я только что признался, но это отнюдь не означает, что его не будет и завтра. Поверьте, мне очень важно, чтобы именно сейчас кто-нибудь поверил в меня. Я еще никогда никого не подводил, даю вам слово. Естественно, я не жду, что вы сразу предложите мне место, но, надеюсь, вы дадите мне шанс доказать: все, что я здесь говорил, — не пустые слова.

Я сказал все, что хотел. Вставая, я протянул руку мистеру Ларраби.

— Вы были очень добры.

— Подождите, — остановил меня мистер Ларраби. — Позвольте и мне высказаться.

Некоторое время он молча смотрел в окно, потом повернулся ко мне.

— Уверяю вас, вряд ли у одного человека из десяти тысяч хватило бы смелости или куража, чтобы заявиться ко мне с таким предложением. Даже не знаю, восхищаться вами или… Вот что… я ничего не решаю, могу только обещать, что не забуду вашей просьбы. Конечно, все откладывается до приезда мистера Хиггинботама. Только он может создать для вас новое место…

Немного поколебавшись, он продолжил свою речь.

— Но вот что я вам хочу сказать. Не смею утверждать, что я много знаю о писателях и литературе, но сдается мне, что только писатель мог говорить со мной так, как вы. Только у исключительной личности хватит смелости открыться человеку, занимающему мое положение. Я в долгу перед вами: с вашей помощью я почувствовал себя значительнее и лучше, чем привык ощущать. Возможно, вы действительно находитесь в таком отчаянном положении, как утверждаете, но в находчивости вам не откажешь. Такой человек не пропадет. Я вас так просто не забуду. Как бы все ни сложилось, надеюсь, вы и впредь будете видеть во мне друга. Но боюсь, через неделю вы и думать забудете о нашей беседе.

Я покраснел как рак. Встретить такое отношение было для меня приятнее, чем получить место в «Хобсон и Холбейн».

— Можно попросить вас об одном одолжении? — спросил я. — Вы меня очень обяжете, если согласитесь проводить до лифта.

— Что, возникли проблемы с Джимом?

— Выходит, он недружелюбен не только со мной?

Мистер Ларраби взял меня под руку.

— Его нельзя подпускать к лифту. Он совершенно непредсказуем. Но шеф не хочет расставаться с ним. Он ветеран войны и его дальний родственник. И еще угроза для окружающих.

Мистер Ларраби нажал кнопку, и лифт медленно поплыл вверх. Джим, как назвал мистер Ларраби маньяка, явно удивился, увидев нас вместе. На прощание мистер Ларраби еще раз пожал мне руку и произнес напутственные слова, явно предназначенные для ушей Джима:

— Будете в наших краях — непременно заходите. Может быть, в следующий раз нам удастся пообедать вместе. О деле не беспокойтесь, сегодня же напишу мистеру Хиггинботаму. Думаю, ваше предложение его заинтересует. До свидания!

— До свидания! — отозвался я. — И большое спасибо.