Некто Гитлер: Политика преступления

Перед лицом совершенного им 30 апреля 1945 года самоубийства все эти слова не кажутся пустой бравадой. Из слов, записанных Геббельсом, особенно важны три – «в пять минут». Во всех последующих высказываниях того же рода минуты превращаются в секунды, а потом уже и в долю секунды. Совершенно очевидно, что всю свою жизнь Гитлер вынашивал мысль о самоубийстве, о том, насколько быстро он это сделает и как ему будет при этом легко. После Сталинграда он дал волю своему разочарованию в фельдмаршале Паулюсе, сдавшемся в плен русским, вместо того чтобы застрелиться, в таких словах: «Этот человек должен был застрелиться, как раньше полководцы бросались на меч, если они понимали, что их дело проиграно. Как можно бояться этого, этой секунды, благодаря которой он сможет освободиться от всех печалей, если только долг не велит ему оставаться в этом жалком хлеву! Тьфу!» А после покушения 20 июля 1944 года признался: «Если моя жизнь закончится, для меня лично это означает, это я могу сказать, освобождение от непрекращающихся забот, бессонных ночей и напряженных, никогда не отдыхающих нервов. Это всего только доля секунды, а потом ты свободен от всего, ты в вечном покое, в вечном мире». Самоубийство Гитлера, когда оно действительно произошло, никого не удивило, оно было зафиксировано как нечто само собой разумеющееся, и вовсе не потому что само собой разумеются самоубийства людей, ответственных за проигранную войну, – напротив, такие самоубийства довольно редки. Оно было воспринято как нечто само собой разумеющееся, потому что жизнь Гитлера с самого начала была устремлена к этому финалу. Личная жизнь Гитлера была слишком пуста, чтобы в несчастье быть для него чем-то, что следует сохранить; а его политическая жизнь с самого начала была нацелена на «всё или ничего». После того как на горизонте ясно обрисовалось это «ничего», самоубийство сделалось единственным выходом. То специфическое мужество, которое необходимо самоубийцам, у Гитлера было всегда, и он всегда, если бы его спросили об этом, был готов свести счеты с жизнью. Гитлеровское самоубийство вряд ли можно истолковать как-то иначе: он действовал более чем естественно.

Что было неестественно, словно стилистическая ошибка, так это то, что он забрал с собой в смерть свою любовницу, так мало значившую для него в его жизни, да еще тайно обвенчался с ней за двадцать четыре часа до этого. Гораздо позднее стало известно, что он пытался утащить с собой в смерть и Германию или то, что от Германии осталось. Об этом и о его отношении к Германии вообще пойдет речь в последней главе «Предательство».

Но сначала рассмотрим повнимательнее невероятные достижения и еще более удивительные для современников успехи Гитлера. Потому что и те и другие очевидны.

Достижения

В первые шесть лет своего двенадцатилетнего властвования Гитлер поразил своих друзей и недругов достижениями, которых никто от него не ожидал. Это были те самые достижения, что тогда смутили и обезоружили его противников – в 1933 году его противниками было большинство населения Германии, – те самые достижения, благодаря которым у значительной части старшего поколения немцев к Гитлеру сохранилось своего рода тайное уважение.

До взятия власти у Гитлера была только одна слава – слава демагога. Его достижения в качестве оратора и массового гипнотизера были неоспоримы, именно они позволили ему достичь политических вершин во время кризиса 1930–1932 годов, и год от года становиться все более серьезным претендентом на власть. Но едва ли хоть кто-нибудь ожидал, что, добравшись до власти, он сможет ее удержать. Править – таков был общий глас – совсем не то, что произносить речи. Запоминалось также то, что Гитлер в своих речах, полных безудержных оскорблений руководителей страны, требований неограниченной власти для себя и для своей партии, заискиваний перед недовольными всех мастей, а также очевиднейших противоречий, ни разу не сделал ни одного конкретного предложения; он ничего не сказал о том, как намерен справиться с экономическим кризисом и безработицей – тогдашней всеобщей бедой. Курт Тухольский[38] высказал мнение многих, когда писал: «Нет человека Гитлера, есть только шум, который он производит». Тем мощнее был психологический удар, когда человек Гитлер после 1933 года показал себя энергичным, успешным, эффективным деятелем.