Некто Гитлер: Политика преступления

Сказано извилисто, но достаточно ясно. В подтексте очевидно вот что: своими речами о мире Гитлер в течение многих лет вводил в заблуждение не только иностранцев, но и немцев. И немцы ему поверили: их ревизионистские желания были удовлетворены, поэтому они шли на войну 1939 года не так, как на войну 1914-го, – без радостного воодушевления, смятенные, испуганные и растерянные. Успех гитлеровских достижений 1933–1938 годов по меньшей мере наполовину состоял в том, что они были мирными. Если бы немцы сразу знали, что участвуют в подготовке к войне, возможно, многие из них совсем иначе относились бы к достижениям Гитлера; если бы они узнали об этом лишь потом (историография рано или поздно должна была бы до этого дойти), продолжал бы Гитлер все еще казаться им величайшим государственным деятелем Германии?

Но можно продолжить мысленный эксперимент Феста и в другом направлении. При первом известии о внезапной смерти Гитлера осенью 1938 года большинство немцев охватило бы чувство, что они потеряли величайшего государственного деятеля. Это чувство продержалось бы не более нескольких недель. Потому что очень скоро все с ужасом заметили бы, что у них у всех нет нормально функционирующего государства, поскольку Гитлер как раз к 1938 году это нормально функционирующее государство разрушил.

Как дальше существовала бы Германия? В 1938 году у Гитлера не было ни одного наследника, и не было конституции, согласно которой можно было бы этого наследника выбрать, и не было никаких институций, которые обладали бы несомненным правом и несомненной властью. Веймарская конституция была фактически аннулирована, но вместо нее не было никакой другой. Вследствие этого государству не доставало органа, благодаря которому оно могло бы получить нового руководителя. Возможные кандидаты на власть опирались бы каждый на свои государства в государстве: Геринг – на люфтваффе, Гиммлер – на SS, Гесс – на партию (стоит отметить, что эта организация уже давно была абсолютно декоративной и бессильной, вроде SA). А была еще и армия, чей генералитет как раз в сентябре 1938 года был готов к путчу: всё вместе – государственный хаос, который скреплялся и прикрывался только личностью Гитлера и после его гибели моментально обнаружился бы и вскрылся. Между тем этот хаос был делом рук Гитлера – если угодно, еще одним его достижением, разрушительным достижением, которое до сих пор мало кем замечается, поскольку было заслонено куда более мощной катастрофой, чем та, которая случилась бы после его внезапной смерти осенью 1938 года.