Некто Гитлер: Политика преступления

Все говорит за то, что на переломе 1941/1942 годов он уже свыкся с мыслью о неизбежности военного поражения. Во всяком случае, именно в ноябре 1942 года он произнес самую известную свою фразу, которая при всей ее двусмысленности многое объясняет: «Я всегда готов остановить свои часы за пять минут до двенадцати». Как раз в эти годы, когда кольцо врагов сжималось вокруг Германии, Гитлер в застольных беседах все чаще обнаруживал нерушимое самодовольство и даже игривое благодушие. Объяснить это можно лишь тем, что именно в эти годы он ближе всего подошел к самой главной и теперь единственной цели, и случилось это как раз тогда, когда союзные армии все ближе и ближе подходили к разоренной и разбомбленной Германии. Три года подряд день за днем по всей Европе еврейские семьи вытаскивали из их квартир и тайных убежищ, транспортировали на Восток и голыми загоняли на фабрики смерти, над которыми день и ночь дымили трубы крематориев. В эти последние годы Гитлер уже не мог наслаждаться своими успехами и достижениями, как в предыдущие одиннадцать лет, но ему легко было отказаться от этого, потому что теперь он мог с новой силой испытать наслаждение убийцы-маньяка, ведь его больше ничего не сдерживало, жертва была в его руках и он мог делать с ней все, что захочет.

Для Гитлера последних трех с половиной лет война стала своего рода соревнованием, которое он все еще надеялся выиграть. Кто раньше придет к финишу: Гитлер с его уничтожением евреев или союзники с их разгромом Германии? Союзникам потребовалось три с половиной года, чтобы достичь своей цели. Между тем за эти три с половиной года Гитлер пугающе близко подошел к достижению своей цели.

Предательство

Это очень интересный, но, странным образом, мало замечаемый факт: Гитлер нанес наибольший вред не тем народам, против которых он совершил самые страшные свои преступления.

Советский Союз из-за Гитлера потерял по меньшей мере двенадцать миллионов жизней – или двадцать миллионов, согласно советским статистическим данным; но чудовищное напряжение, к которому принудила Россию борьба с гитлеризмом, поднял ее на уровень мировой сверхдержавы, чего никогда в ее истории не было. В Польше Гитлер убил шесть миллионов человек; если не считать польских евреев, – три миллиона, но результатом Второй мировой стала куда более адекватная, геополитически и национально сплоченная Польша, чем Польша довоенная. Гитлер мечтал уничтожить евреев и в тех областях, которые оккупировала немецкая армия, ему это почти удалось; но гитлеровская попытка истребления целого народа, которая стоила этому народу от четырех до шести миллионов жизней, влила в переживших этот ужас энергию отчаяния, необходимую для создания государства. Впервые за всю двухтысячелетнюю историю у евреев есть свое государство, гордое и покрытое славой государство. Без Гитлера не было бы Израиля.

Куда больший объективный вред Гитлер нанес Англии, воевать с которой он не собирался, начал войну с этой страной вынужденно и воевал с ней вполсилы. В результате Второй мировой войны Англия потеряла свою империю и перестала быть мировой державой; нечто подобное произошло с Францией и другими странами Западной Европы.

Но больше всего, объективно говоря, пострадала от действий Гитлера Германия. Из-за войны, затеянной их фюрером, немцы понесли чудовищные людские потери – семь миллионов человек, больше чем евреи и поляки; только Россия превзошла Германию по количеству смертей; потери других участников войны просто несравнимы с потерями евреев, поляков, русских и немцев. Но если Советский Союз и Польша после своих ужасающих кровавых жертв стали сильнее, чем были до войны, а государство Израиль обязано своим существованием жертве, которую принес его народ, то германский рейх попросту исчез с политической карты мира.

Из-за Гитлера Германия не просто потеряла статус, как другие прежде великие державы Западной Европы. Германия потеряла четверть своей прежней государственной территории (своего «жизненного пространства»); оставшиеся три четверти были поделены на два государства, попали в два противостоящих друг другу блока и оказались в состоянии противоестественной вражды. В том, что по крайней мере в большем из этих государств, ФРГ, сейчас живется намного лучше, чем до войны, никакой заслуги Гитлера нет. В 1945 году Гитлер оставил после себя пустыню – физическую и, что сейчас чересчур легко забывают, политическую: не только трупы, развалины, руины и миллионы бездомных, голодных бродяг, но полностью уничтоженное административное управление и разрушенное государство. И то и другое – людская нищета и уничтожение государства – были сознательно запрограммированы Гитлером в последние месяцы войны. Он готовил нечто худшее: его последней программой для Германии была гибель немецкого народа. В конечной стадии своего политического пути немецкий ультранационалист Гитлер стал предателем Германии.