Некто Гитлер: Политика преступления

Впрочем, Гитлер сам позаботился о том, чтобы этого не произошло, – когда вновь растратил те силы, которые собрал, можно сказать, наскреб, для обороны. В ноябре 1944 года он решился на новое наступление, на сей раз в западном направлении. 16 декабря 1944 года в Арденнах немецкие войска в последний раз перешли в наступление.

Нам придется вплотную заняться этим наступлением, уделить ему куда больше внимания, чем другим военным эпизодам Второй мировой. Потому что это наступление было больше чем эпизод. Из-за него Германия после войны оказалась разделена на оккупационные зоны, ставшие впоследствии враждебными друг другу немецкими государствами. Именно с этого наступления энергия Гитлера обратилась против его собственной страны.

Наступление в Арденнах больше, чем любая другая военная операция Германии во Второй мировой, была личным делом Гитлера. С военной точки зрения это была абсолютно безумная операция. При тогдашнем уровне развития военной техники наступавшие должны были ради успеха наступления иметь численное превосходство по меньшей мере три к одному. Соотношение сил на Западном фронте к декабрю 1944 года было в лучшем случае один к одному, и это при подавляющем превосходстве авиации союзников. Слабый кидался на сильного. Чтобы хоть на время обеспечить незначительное численное превосходство на участке прорыва фронта, Гитлер вынужден был предельно оголить восточную линию обороны, и он это сделал, несмотря на отчаянные предупреждения начальника генштаба Гудериана: русские готовятся к массированному наступлению. Гитлер играл ва-банк, причем вдвойне: если наступление на западе провалится – на что вполне можно было рассчитывать, учитывая соотношение сил, – то все соединения, необходимые для защиты западных областей Германии, будут распылены, и одновременно наступление на западе сделает абсолютно бесперспективным любую оборону против наступления русских на востоке, – а его ни в коем случае нельзя было сбрасывать со счетов.

Случилось и то и другое. Наступление в Арденнах провалилось, русские перешли в свое наступление[167]. В самом начале союзная авиация не могла подняться в воздух из-за тумана, что позволило немцам в течение нескольких дней достичь крупных успехов. Потом небо прояснилось, и в рождественские дни две немецкие танковые армии, поддерживающие атакующую пехоту, были разгромлены с воздуха, а в первые недели января 1945 года их остатки отошли на исходные позиции; 12 января 1945 года русские прорвали тончайшую линию обороны, оставшуюся от немецкого Восточного фронта и неудержимой лавиной докатились от Вислы до Одера. Все это можно было предвидеть, и Гудериан все это предсказывал Гитлеру с отчаянным упорством. Но Гитлер ничего и слышать не хотел. Наступление в Арденнах было его собственной идеей, предпоследней идеей (о последней мы еще поговорим), и он добивался ее воплощения со всем ожесточением, на какое был способен.

Почему? По сей день это остается загадкой. Гитлер вовсе не был полным неучем в военных делах, каким его любят изображать сейчас. Уровень его военных знаний не позволял ему иметь хоть какие-то иллюзии относительно исхода затеянной им военной операции. То, что он внушал эти иллюзии офицерам, которым предстояло участвовать в наступлении (Гитлер собрал их, чтобы зарядить мужеством), вовсе не значит, что сам он эти иллюзии разделял.