Нелегал. Том 1

— Если только так…

На сердце у меня было неспокойно, но обошлось без осложнений, разве что пока шагал от машины к входной двери, успел приметить отиравшегося поблизости Максима Бондаря. Ничего, пусть смотрит. Главное, чётко сработали подчинённые Городца: сблизились с дежурившими в коридоре активистами, заговорили им зубы и вывели на улицу. Никто даже не пикнул.

Но это просто буйных не нашлось: будь тут покойница-Эля, уж она бы спуску никому не дала. Бешеная была. Хорошо, что Инга её упокоила.

Только где же пухлый Ваня?

— Заходим, заходим, заходим! — негромко скомандовал Эдуард Лаврентьевич, когда этаж освободили от активистов.

Будто желая взять реванш за упущенную инициативу при обыске на квартире доцента, Эльвира Генриховна велела своим подчинённым следовать за двумя вбежавшими на кафедру оперативниками, а дальше уже вошли все остальные.

— На этаж никого не пускать! — крикнул Эдуард Лаврентьевич вставшему у лестницы сотруднику и прикрыл за собой дверь.

Из кабинета заведующего тянуло сильным запахом краски, встретил опергруппу доцент Резник в основном помещении кафедры.

— Что здесь происходит⁈ — возмутился он. — Куда вы их уводите⁈ Стойте, я сказал! Оставьте моих студентов в покое!

В разряд студентов, коих вознамерились взять под белы рученьки оперативники, попал Иван Дубок и ещё парочка активистов. Резник встал за них стеной, а прямого силового противостояния сотрудникам контрольно-ревизионного дивизиона пока что было велено избегать, выдворить молодых людей не вышло.

— Это возмутительно! — заголосил доцент и схватил лежавшую на столе шляпу. — Я немедленно поставлю в известность об этом произволе ректорат!

Демонстративно закрытая дверь Резника ничуть не смутила, он всерьёз вознамерился прорваться через оперативников, удар пришлось принимать на себя Спасу.

— Настоятельно прошу вас задержаться, — спокойно произнёс старший советник надзорного дивизиона. — Вот постановление на проведение обыска, ознакомьтесь.

Резник недоверчиво нахмурился, принял бумагу и, наскоро просмотрев текст, уточнил:

— Так вы по тому взлому? И к чему такая помпа, господа?

— Открылись новые обстоятельства, — заявил Эдуард Лаврентьевич и махнул рукой своим людям. — Начинайте, начинайте! И этих на выход!

— Нет, постойте! — возмутился Резник. — Я знаю свои права и не потерплю произвола! Никакие новые обстоятельства не способны оправдать нарушение законности! Желаете учинить обыск — делайте это по всем правилам, в присутствии понятых! И ваши подставные меня не устроят! Определённо — нет!

За время этой тирады Борис Давидович окинул незваных гостей колючим взглядом, и я, ощутив неуютный холодок, инстинктивно попытался укрыться за спиной Альберта Павловича, даром что был выше куратора сантиметров на десять.

Эдуард Лаврентьевич начал что-то разгорячённо доказывать, но Резник его аргументы со всей решительностью отмёл. Так вот и вышло, что обыском занялись сотрудники аналитического дивизиона, а парочка подчинённых Георгия Ивановича взялась контролировать понятых, благо Иван Дубок остался при доценте, точнее сказать — уподобился соляному столбу. Стоял, сопел, потел. Происходящее его определённо нервировало сверх всякой меры.

На толстяка бы сейчас чуток надавить — глядишь, и раскололся бы, но куда там! Все на Резника нацелились. Вот он главный приз! Ату его!

Впрочем, нет — не все. Старший советник Спас, будучи коллегой Бориса Давидовича по преподавательской деятельности, от допроса самоустранился, да и Городец лишь раздражённо топорщил усы и хмурился, вопросов доценту он не задавал. Альберт Павлович и вовсе занял позицию независимого арбитра, предупредив доцента, что тот в любой момент может обратиться к нему за консультацией.

Резник на это заявление лишь пробурчал себе под нос нечто неразборчивое, но точно злое, схватился за телефон и начал названивать в ректорат. Поначалу все его попытки задействовать связи терпели крах — судя по отдельным репликам, собеседники хоть и обещали сделать всё возможное, непременно ссылались при этом кто на отсутствие полномочий, кто на закон о чрезвычайном положении, но в итоге ему всё же удалось поднять волну.

Спаса и Городца выдернули на какую-то срочную встречу, вот тогда-то Эдуард Лаврентьевич и Эльвира Генриховна, которые до того форсировать ситуацию не спешили, и жахнули из главного калибра.

— Ознакомьтесь с предварительными результатами обыска вашей квартиры! — Специальный агент протянул Резнику исписанный от руки лист и с выражением добавил: — У вас была изъята запрещённая литература!

— Да как вы посмели⁈ — взвился доцент. — На каком основании⁈

Борису Давидовичу без промедления вручили очередное постановление о проведении обыска, он раздражённо кинул листок на стол и зло выдал:

— И что с того⁈ Подумаешь, велико прегрешение!

— Вы зря относитесь к этому столь несерьёзно! — подключилась к разговору Эльвира Генриховна, мягкости в голосе которой определённо поубавилось. — Хранение запрещённой литературы является серьёзным правонарушением!