Нелегкий выбор

Выключая по дороге свет, она прошла в спальню. Окно-фонарь выходило на крохотные задние дворы таких же невзрачных ветшающих зданий. Хотя время перевалило за два часа ночи, мало кто из соседей спал. В квартире прямо через двор развлекалась компания: все светильники горели, а музыка доносилась даже через два закрытых окна. Их сосед сверху читал в кровати, даже не задернув занавесок, что проделывал каждую ночь на сон грядущий.

Лэйни задернула гардины и начала раздеваться, время от времени пожимая плечами. Что это на нее нашло в канун Рождества? Почему весь день и особенно вечером она чувствовала себя такой одинокой, такой потерянной? Я дома, думала она, а вокруг моя семья. Это показалось нелепым и забавным: ведь она не перекинулась и словом с большей частью своей «семьи», — и Лэйни засмеялась с легким сердцем.

Ну и что же, что они даже не встречались? Разве встречаться и подолгу болтать обязательно для того, чтобы ощущать родство? Все вокруг принадлежало только ей, потому что казалось ей правильным.

В ванной, взявшись за зубную щетку, Лэйни — впервые за день — взглянула с удовольствием на собственное отражение. После того как макияж был снят, глаза выглядели особенно синими, а волосы — особенно густыми, необычного оттенка светлого меда, и в целом все смотрелось очень неплохо.

Даже кровать под тяжелым восточным покрывалом стала не просто кроватью, а гаванью безмятежного покоя, и безмолвно манила к себе. Лэйни устроилась поудобнее, заложила руки за голову и еще раз огляделась. Два плюшевых мишки, подаренных еще в детстве, лукаво поглядывали с полки глазами-бусинками. Большая фотография Фэрил, окруженная разнокалиберными снимками подруг по колледжу, стояла на крышке забитой книгами полки. На стене у окна отливал глянцем постер итальянского побережья, где Лэйни провела прошлогодний отпуск. Она удовлетворенно вздохнула и зарылась под покрывало, счастливая сейчас и своим одиночеством, и тем немногим, что ей принадлежало.

«Наверное, я понемногу схожу с ума», — широко зевнув, подумала она и тотчас уснула.

Она стояла в дверях студенческого общежития, слушая пронзительную трель звонка, зовущего на первую пару. Она опаздывала, отчаянно опаздывала, но никак не могла вспомнить, в какой корпус бежать на занятия! Биология? Английский? Что это с ее памятью! А пока она лихорадочно напрягала память, звонок звенел все оглушительнее, все резче… пока не заставил ее проснуться.

Заспанная, беспрерывно зевающая, Лэйни уселась в постели, не в силах встать. На часах было почти восемь тридцать. Во сколько же она вчера уснула? В дверь продолжали трезвонить. Наконец Лэйни вяло поднялась, закуталась в халат и прошла к микрофону в гостиной.

— Если вы хотите мне что-нибудь продать, лучше убирайтесь сразу, — отрезала она в надежде, что удастся поспать еще.

— Это я, — ответил баритон, который Лэйни не перепутала бы ни с одним голосом на свете.

— Джулиан! — заволновалась она, смущенная и слегка возмущенная этим свидетельством его власти над ней. — Входи же!

Нажав кнопку, открывающую замок парадного, Лэйни огляделась, спрашивая себя, что выглядит хуже: она или ее квартира? Впрочем, переживать по этому поводу не было смысла. Джулиан Ролл был из тех, чья внешность, одежда, офис, даже машина — Господи Боже! — соответствуют самой последней моде, в то время как сама Лэйни, сколько ни старалась, едва ухитрялась поддерживать во всем видимость порядка. Поэтому ее приготовления к встрече ограничились умыванием и причесыванием.

— Что привело Санта-Клауса в Манхэттен в его выходной день? — спросила она, возвращаясь в гостиную, где на столе громоздилось несколько объемистых бумажных пакетов. — Я и не надеялась на такое.

— Ты что, не рада? — Джулиан раскрыл руки для объятия, но лицо его несколько омрачилось.

Лэйни зарылась лицом в отворот его дубленки, чувствуя, как руки Джулиана скользят вниз, как поднимают подол халата и движутся вверх по голым ногам.

— У тебя ледяные руки. Это может означать только одно: сердце такое же ледяное, — пробормотала она, прижимаясь теснее.

— Ты даже не знаешь, насколько ошибаешься!

Джулиан приподнял ее лицо за подбородок, легонько поцеловал веки, кончик носа и губы, потом отпустил. Наблюдая за тем, как он аккуратно пристраивает дубленку на вешалку, Лэйни вдруг вспомнила, что оставила свое пальто небрежно валяться на диване.

— А теперь, моя циничная красавица, подставляй ладони для щедрых даров. Сейчас ты убедишься, что мое сердце не такое уж ледяное.

Джулиан вынул из бумажного пакета несколько коробочек и без предупреждения бросил Лэйни. Ей удалось поймать только одну, остальные раскатились по полу, и он засмеялся, довольный, что застал ее врасплох. Усевшись прямо на ковер, Лэйни принялась открывать коробочки одну за другой под благодушным взглядом Джулиана. В первой была длинная нитка натурального жемчуга.

— Господи, какая красота! — она немедленно надела ожерелье и провела кончиками пальцев по ровным, гладким на ощупь жемчужинам.

— То ли еще будет! — пообещал Джулиан, перенося оставшиеся пакеты поближе к ней.