Нелюбимая для властного лорда

– Но это несправедливо! – шепчу возмущённо. – Так вышло! Значит, Стихиям так было угодно! От тебя ничего не зависело! Ты сделал, что мог!

– Нет, Элира, в том-то и дело, что нет, – горько усмехается Лэйтон. – В тот раз нет.

Чувствую, что мы подбираемся к той самой тебе, в которой и кроется корень всех проблем.

Первый брак Лэйтона оказался трагичным, но не он оставил в его душе незаживающую рану. И не та женщина.

Тянусь к чашечке с верисом. Делаю глоток тёплого синего напитка. Язык обволакивает фруктовой сладостью. Зажмурившись, вдыхаю цветочный аромат родной страны и детства.

Собираюсь с мыслями. Раз уж у нас вечер откровений, нужно идти до конца. Кроме того, я так и не получила ответ на свой главный вопрос.

Ставлю чашечку на фарфоровое блюдце, делаю глубокий вдох, как перед прыжком в воду с высокой скалы, и повторяю свою просьбу:

– Расскажи про свою бывшую. Про ту, которую до сих пор любишь.

Лэйтон не спешит с ответом. Тянется к верису, делает осторожный глоток. Возвращает чашку на место.

Вновь откидывается на спинку кресла, поднимает подбородок. Соединяет перед собой кончики пальцев. Смотрит на меня из-под полуприкрытых век, подозрительно прищурившись. Словно впервые пытается понять, что я задумала.

– Что именно ты хочешь знать? – ровным голосом, словно мы говорим о погоде.

Смущаюсь под его пристальным взглядом. Неопределённо веду плечом:

– Всё… что ты захочешь мне рассказать.

– Жива, здорова, счастлива.

Немного, хм. Нервно облизываю губы, чувствуя фруктовое послевкусие. В голове стремительно мелькают картинки и обрывки фраз. Догадка где-то рядом, но я никак не могу за неё ухватиться. И всё-таки пытаюсь:

– С другим? – быстро смотрю на него, затаив дыхание, и успеваю заметить, как дёргается уголок его рта.

Едва заметно. В остальном лицо остаётся непроницаемым, как и последующая фраза, сказанная ледяным тоном:

– Всё в прошлом. Не вижу смысла его ворошить.

Ладони Лэйтона опускаются на подлокотники. Сейчас он встанет и уйдёт.

– Ты прав, – соглашаюсь легко и быстро.

Переползаю по дивану и, прежде чем он успевает подняться, оказываюсь у него на коленях.

– Не будем о прошлом, – шепчу, устраиваясь удобнее, отбирая у него возможность встать и уйти, разве что только со мной на руках. – Будем о настоящем!

Лэйтон замирает. Его глаза на миг расширяются в удивлении, затем на лицо вновь ложится маска невозмутимости.

Обвиваю ладонями его мощную шею. Зарываюсь кончиками пальцев в его волосы на затылке. С наслаждением вдыхаю его неповторимый аромат морозной свежести, смешанный с теплом кожи.

Хочу коснуться щекой его щеки, заранее предугадываю её колючую шероховатость в конце длинного дня.

Подаюсь вперёд, чувствуя, как вершинки моей груди, скрытые лишь тонкой тканью ночной сорочки и пеньюара, касаются его обнажённого торса в вырезе рубашки.

Он неподвижен. Лишь его глаза меняются. Из льдисто-синих становятся штормовыми, словно океан в разгар бури.

Моё поведение безрассудно и навязчиво. Зачем я это делаю? Непонятно. Просто где-то глубоко внутри ураганом раскручивается потребность завладеть этим мужчиной. Присвоить его себе. Необъяснимо и остро. Сейчас же.

Если не душу, то хотя бы тело.

Вот только даже это не получается. Его руки по-прежнему лежат неподвижно на подлокотниках кресла. Он не касается меня, не делает ни единого движения или жеста, чтобы дать ответный сигнал.

Застываю в сантиметре от его губ, так и не получив ответа. Чувствую себя глупо. Разговор окончен, самое время мне встать и уйти.

Моргаю и пытаюсь привстать, как вдруг одна его рука ложится на бедро, а вторая зарывается в волосы, фиксируя мой затылок. Широко распахиваю глаза, и только успеваю сделать вдох, как его губы накрывают мои.

Не осторожно и нежно. Жадно. Сминая, присваивая, выпивая. Общее дыхание со сладковатым фруктовым вкусом.

Он властно ведёт ладонью вверх по моему бедру, задирая белый шёлк. Чувствую, как прохладный перстень касается нежной кожи на внутренней поверхности бедра. Я всхлипываю, когда губы Лэйтона смещаются с моих губ вниз, скользят по шее горячим дыханием.

Его сильные руки приподнимают меня, заставляя перебросить ногу, оказаться на нём верхом. Всё это бесстыдно, возмутительно и… правильно. С ним всё правильно.

Мир сужается до размеров кресла, мужских рук у меня под тонкой тканью сорочки, мужских губ на моей шее, ключице, груди.

Внизу живота начинает тянуть. Нет сил терпеть, хочется чувствовать его в себе. С раздражением стягиваю с его плеч рубашку. Действуя по наитию, прижимаюсь всем телом к его тёплой коже.

Стону ему в губы, когда давление внизу усиливается. Дышу с ним, принимая его снова и снова, двигаясь в одном с ним ритме, когда становимся единым целым прямо здесь, на кресле рядом с камином.

Когда по телу проходит знакомая сладкая судорога, впиваюсь ногтями в его сильные плечи. Уплывающим сознанием чувствую, его руку на пояснице. Он словно припечатывает меня к себе намертво, зарываясь второй рукой в волосы у меня на затылке.

Что это за магия такая, каждый раз с ним лететь к звёздам, чтобы где-то там взорваться на тысячи сверкающих осколков? Разве так бывает?