Нелюбимые

Когда я окончательно понял, что со мной никто не свяжется и я никому не нужен, то позвонил Кате и попросил о встрече. Она приехала ко мне с пакетом еды и приготовила ужин, а потом осталась на ночь, пообещав, что обязательно ­что-то придумает, и мы поцеловались. Она помогла мне устроиться в небольшую кофейню, которая принадлежала ее знакомому. Утром и днем я мыл грязную посуду, получая за это часть чаевых, которые делили в конце дня все сотрудники кофейни, а потом они по очереди учили меня делать правильный кофе. Я быстро всему учился, и вскоре меня перевели на место помощника бариста, и уже я сам делал напитки для гостей. Каждый вечер я возвращался домой без сил и пытался поскорее уснуть, а утром все повторялось. Денег работа в кофейне приносила немного, поэтому мне пришлось связаться с Софией, чтобы сообщить о том, что я буду вынужден съехать. Она все выслушала, а затем, не вдаваясь в подробности, сухо попросила о том, чтобы внутри все было ровно так, как до моего заселения, и сказала, что ее помощник заедет проверить. Я отмыл всю квартиру, постирал белье, а потом в интернете нашел копию испорченной картины и заказал доставку. Когда мне ее привезли, сразу же повесил на стену, а старую разрезал на множество частей и вынес вместе с остальным мусором. Маме я рассказывал, что у меня все хорошо и я работаю в глянцевом издании. Я уверенно врал, что занимаюсь тем же, чем и раньше, и что мной здесь все довольны. Я не мог рассказать всю правду, поскольку не хотел ее расстраивать. Про Аню она меня не спрашивала.

В один из дней я увидел в кофейне Санто — хотел убежать на кухню, но он заметил меня и громко поприветствовал. Санто спросил, что я делаю в кофейне и почему на мне фартук, а не смокинг. Я взял с полки стеклянный стакан, крепко сжал его в руке и рассказал, что решил навсегда завязать с журналами и больше к ним не возвращаться. Он понимающе улыбнулся и попросил, чтобы я лично приготовил ему кофе, а потом добавил, что такое решение стоит отметить. Он достал из кожаного рюкзака черный конверт и протянул его мне. Когда я его открыл, то увидел в нем пригласительный билет на день рождения She. Санто сказал, что помнит, как я говорил ему, что моя девушка имеет отношение к изданию, и этот пригласительный для нас с ней. Затем он оценивающе осмотрел меня и попросил внимательно отнестись к дресс-коду.

***

Последним постом в «Адовом кольце» значится новость о том, что Аня стала вице-президентом московского отделения большой консалтинговой компании, которая решила провести ребрендинг и сменить название. На фотографии к посту Аня сидит в черном брючном костюме за стеклянным столом, на котором аккуратно разложены канцелярские предметы и стоит открытый ноутбук. Взгляд Ани направлен в сторону камеры, а за ее спиной в панорамном окне видно Ленинградское шоссе. Я несколько раз перечитываю пост, а потом кладу телефон во внутренний карман пиджака, и меня ослепляет череда вспышек. Я поднимаю глаза и замечаю на потолке роспись, в которую пытаюсь вглядеться и разобрать, что на ней изображено. Когда ко мне возвращается зрение, меня ­кто-то хлопает по плечу и показывает экран фотоаппарата. Я понимаю, что этот человек в приталенном черном костюме — фотограф, он спрашивает мое имя. Я резко поворачиваюсь и вижу за своей спиной три большие буквы SHE, горящие холодным светом и работающие фотозоной. Говорю фотографу, что обо мне можно не беспокоиться и снимки со мной никому не пригодятся. Он с непониманием смотрит на меня, а потом просит отойти, так как к фотозоне приближаются другие гости и ему нужно их сфотографировать. Я вижу, как по мраморной лестнице поднимаются женщины в вечерних платьях в сопровождении мужчин в строгих костюмах. Когда они подходят к фотозоне, фотограф приглашает их попозировать, а я быстро ухожу в общий зал, разделенный тремя длинными столами, на которых лежат живые цветы и горят настоящие свечи.