Нелюбовь

Ночь так и не сплю, дремлю минут по двадцать, потом просыпаюсь снова. Под утро аккуратно перекладываю Рапунцель на подушку и иду на кухню, ищу лекарства, которые медсестра в «Скорой» вручила, пью, надеясь, что боль хоть немного спадет. Это реально больно. Рваная рана на все предплечье – дерьмо полное, честно признаться. Еще и на правой руке. Чувствую себя инвалидом. Левой вообще неудобно ничего делать, а правой банально не получается. Мышца разорвана, напрячь не выходит, чтобы даже кружку с водой поднять. А когда пытаюсь – вспышка боли ослепляет. Влип, блин.

Часов в семь утра, когда я готов стены крушить от постоянного ноющего ощущения в руке, ко мне на кухню заходит Дашка. Глаза сонные трет, Вольта на пол опускает, растрепанная, смешная.

– Доброе утро, рыжик.

– Привет, – говорит она тихо и подходит ближе. Даже когда я сижу, а она стоит, мы почти одного роста. Если сяду ровно и вытянусь – могу запросто достать до ее губ. Забавно выходит. Вроде и Дашка не полторашка, но рядом с моими почти двумя все равно мелкая. – Спасибо, Леш. – Она наклоняется и совершенно неожиданно целует меня в нос. Я даже зависаю на пару секунд. Она такого никогда не делала. Да никто не делал! Это, оказывается, немного неловко. Совсем чуть-чуть.

– Выспалась? – говорю я и машинально ее одной рукой обнимаю и к себе притягиваю. А рыжая тут же мою голову обхватывает и прижимает к себе крепко. Так и стоим. Молча. Она явно о чем-то плохом думает. А я о том, что сижу тут на своей кухне и вообще-то люблю ее.

– Да, спасибо, что не оставил, – говорит она после минуты тишины, так и не отходя от меня. Наклоняю голову и утыкаюсь носом где-то между грудей Даши. Только сейчас заметил, что она в моей футболке, хотя вчера вечером собственноручно ей ее вручил, чтобы переоделась. Ей идет. Вообще такой домашний вид, еще и в моей квартире, рождает в голове грустные картинки. Грустные, потому что когда-то у меня все это уже было. И ничем хорошим не кончилось.

А еще в последнее время, глядя на Дашу, на ее отца, на их отношения и все остальное, я начинаю снова очень сильно загоняться по поводу дочери. Я старательно пытался отпустить ситуацию все эти годы, хотя каждый день думал о Полине, но сейчас отпустить не получается. А если с ней что-то случится? А папы не будет рядом. А если у нее уже давно есть кто-то, кого она называет своим отцом? Это в сто раз хуже. Я очень сильно проебался, когда позволил бывшей выиграть. Мне нужно было не сдаваться и идти до конца в желании видеться с ребенком. Жаль только, что в свои двадцать я не понимал этого. А сейчас, когда прошла куча лет, что я могу изменить?

– Ты очень громко о чем-то думаешь, – внезапно говорит Даша. Она поднимает мою голову руками и гладит пальцем между бровей. – Хмурый, даже залом вот. Расскажи.

Я не видел еще Дашу такой. У нее хрипловатый голос и очень пронзительный взгляд. Как будто другой человек передо мной стоит. Раскрасневшаяся, ладошки как кипяток. Так, стоп…

– Рапунцель, у тебя температура?

– Наверняка. – Она кивает и отходит от меня, усаживаясь на стул рядом. – И горло болит, я же тебе говорила, что от нервов всегда болею, это завтра пройдет, просто у организма такая реакция. Я нормально себя чувствую. Почти.

Показываю ей, где аптечка, прошу достать и выпить пару лекарств. Сам могу, конечно, но одной левой это будет сделать не так просто. Рыжая не сопротивляется, делает все, что прошу, послушная, как будто и не рыжая даже. Где Даша, которая никогда никого не слушает и всегда делает то, что ей вздумается? Надо вернуть.

– Так ты расскажешь? – спрашивает она, начиная хозяйничать на моей кухне. Давай-давай, мне все нравится. Даже продукты есть, пустым холодильником не опозорюсь.

– А ты пообещай, что выкинешь все дерьмо из головы, каким бы оно ни было. – Ей нужно это сказать. Девчонки вообще любят загоняться, а тут такое. Не удивлюсь, если она сейчас будет вспоминать всех парней, кого отшила, и искать подвоха от каждого. – Все закончилось, второй раз не повторится. И ты либо жрешь себя изнутри до конца дней и жить себе не даешь, либо ищешь силы и переступаешь, чтобы дальше пойти уже сильно счастливой. Решать тебе.

– Ты чего умный такой, Алексей Владимирович? – усмехается Дашка. Поворачивается лицом, руки на груди складывает и опирается бедром о столешницу. – Я в порядке, честное кудрявое. Просто горло болит неприятно. Завтра буду огурцом. Я не могу думать о том, какие все мудаки, когда у меня такой рыцарь под боком.

– Вчера я был Чудовищем, – усмехаюсь я.

– Тебя расколдовали, – хихикает она и продолжает возиться на кухне, режет что-то, на сковороду кидает. Что делает – понятия не имею, но пахнет божественно. – И все-таки, Леш. О чем ты думаешь? Ты обо мне все знаешь, я о тебе почти ничего. Это нечестно.

Нечестно? Не думал об этом. Вообще просто я не большой любитель рассказывать о себе. Особенно о том, что заставляет испытывать хоть какие-то эмоции. Но Даша права, наверное. Делиться надо. Тем более если я хочу, чтобы мои чувства были взаимны, надо уметь открывать душу, хоть это и сложно.