Нелюбовь

В моей жизни случилась Даша. И в тот день все дощечки подо мной сломались в труху. И с каждым разом случалось что-то, что в эту труху ссыпало осколки и сгоревшие угли, по которым ходить было все тяжелее и тяжелее. Но я ходил. Каждый раз все равно ходил и Дашу поддерживал, чтобы она на свои стекла старалась не наступать.

И вот полчаса назад я вышел в магазин, чтобы купить Вольту корм и себе что-нибудь, а сейчас сижу с порезанной рукой в открытой «Скорой», выкуриваю третью подряд, смотрю на лежащего на земле и уже упакованного в наручники мудака и жду, когда рыжую перестанут допрашивать.

Я не успел даже до супермаркета дойти, услышал звон разбитого стекла. Напрягся, сделал пару шагов в сторону, откуда шел звук, а через секунду сорвался с места, когда до слуха донесся крик Даши. Испуганный, истошный, истеричный. Я так не бегал быстро никогда, наверное. Сначала заметил, как Владимир падает на землю, потом урода, который Дашу за шею держал крепко, угрожая ей разбитой бутылкой.

Сам не понял, как все случилось, но конечно, кинулся на него, я не мог иначе. Дашку он отпустил сразу, но царапнул щеку немного, а я на бутылку эту сам напоролся, распорол руку, прилично так. Но уложить его труда не составило, он не слишком больше Даши. Роста такого же, только крепче немножко.

Рыжая сразу полицию и «Скорую» вызвала, позвонила отцу. Все примчались в считаные минуты. Вовку в травму укатили, черепно-мозговая, мудак ему хорошо приложился бутылкой, от шампанского, походу. Меня на месте зашили, пока показания давал, Дашку тут же допросили. Она попросила папу без поездок в полицию, тот обещал договориться. Подозреваю, теперь сам будет везде кататься. Ну и не надо ей оно. По таким местам гонять. Преступника поймали, статью ему приличную нарисуют, там и разбой напишут, и покушение, и тяжкие телесные. Посидит, в общем.

Я пока его держал мордой в пол до приезда полиции, он пытался что-то Даше истерично сказать. Я не дал, конечно. Но подозреваю, что они знакомы. Потом поговорим, пока вообще не до этого было.

– Молодой человек, вам нужно будет на перевязки приезжать, – говорит мне медсестра, обрабатывая рану. Все предплечье разорвал, сука… Будет шрам уродский теперь. – И вот лекарство, обезболит и снимет воспаление, нужно следить за раной, рваная и глубокая, может беспокоить.

– Да ладно, – отмахиваюсь я. Пофиг, если честно, заживет. Вымотала меня как-то ситуация эта морально, сижу ни живой ни мертвый. Хочу, чтобы Дашу уже поскорее отпустили. Не представляю, как она вообще держится после всего. – До свадьбы заживет.

– Алексей, – звучит сбоку, и я оборачиваюсь на знакомый голос. Папа Даши. – Можно на секунду?

Киваю. Ну, сегодня-то точно уже все можно. Тут даже если захочу – разговора не избежать.

Встаю и иду за отцом Даши, отходим на пару метров от лишних ушей. Замечаю, что маньяка наконец-то поднимают с земли и заталкивают в машину. Значит, скоро мне вернут рыжую.

– Во-первых, я хотел сказать спасибо, – говорит он неожиданно серьезно и протягивает мне руку. Левую, кстати, потому что правой моей полный пи… Неудобно, короче, пока. – Я даже представить не могу, как отблагодарить за спасение своей дочери. Если что-то нужно или, может, какая-то сумма…

– Не надо денег, они не все в жизни решают. Куда важнее отношения человеческие. Я помог, потому что не мог не помочь. «Спасибо» будет достаточно.

– Спасибо, Алексей, – повторяет он, еще раз пожимая руку. – Она одна у меня, я даже не знаю, если бы…

– Когда ее отпустят? – перебиваю я его. Не хочу слушать плохие предположения, я сам об этом думать не могу перестать.

– Сейчас, она заполняет кое-какие документы, – кивает папа Даши. – Мне нужно будет уехать в полицию, решить несколько вопросов. Вряд ли я смогу до утра вернуться. Я бы хотел попросить, если это возможно… Не бросайте ее одну сегодня. Боюсь, это будет для нее слишком сложно.

– Какие вопросы, я и сам не бросил бы ее, – отвечаю я таким же кивком. – И, если можно, обращайтесь ко мне на «ты». Немного неловко.

– Спасибо, Леша, – немного улыбается отец Даши, и я вдруг думаю, что с этого момента их отношения должны стать намного лучше.

Дверь полицейской машины открывается, и выходит Даша. Вся в слезах, растерянная и испуганная. Почему такое вообще происходит? Почему такие люди живут в мире? Еще вчера самая улыбчивая и яркая девчонка во вселенной сегодня похожа на черно-белую версию себя.

Отец обнимает ее, говорит, что ему нужно уехать, она кивает, они болтают еще минуту, и он уезжает, оставляя ее одну.

«Скорая» тоже валит почти сразу, все, кто был здесь, разъезжаются, и под тусклым светом фонарей между домов на глазах у зевак, наблюдающих за всем в окна, остаемся только мы с Дашей.

– Идем домой. – Я притягиваю ее за плечи и целую в затылок. Она дрожит, старается не плакать, смотрит в одну точку. На щеке царапина, тонкая совсем, неглубокая, за пару дней пройдет, но точно знаю, что Дашу она будет беспокоить. Уже беспокоит. Пальцами к лицу тянется, чтобы пощупать, что с ней идиот сделал, но я руку перехватываю и целую ледяные от нервов пальцы.