Нелюбовь

Если я уснул в кресле под болтовню мамы с отцом Даши, то это самый сладкий сон в моей жизни, хотя обычно сны мне не снятся. Но тут хорошо как-то. По-настоящему. Как будто не сон, а реальность такая сладкая. Но я не знаю такой реальности, где Даша бы самостоятельно подошла ко мне с объятиями и поцелуями. Она может инициировать секс, но точно не нежные ласки. Не похоже на нее. Хотя сама она практически синоним к слову «нежность».

Но сон действительно кажется подозрительно реальным. Даша ледяными пальцами шеи касается, и я оживаю, ощущая горячие губы на своих. Что с ней? Что вдруг случилось? Когда я целовал ее у подъезда, наговорив абсолютную чушь о том, что в окно смотрит мама и нам надо поддержать легенду, она краснела и бледнела, боясь даже пошевелиться.

А тут обнимает. Сама. И целует тоже сама. Стоит на кровати, держится за меня, чтобы на мягком матрасе удобнее было, и целует так, как будто я уже смог ее в себя влюбить и завоевать. Как будто моя. И словно не убежит в очередной раз, прикрываясь дружескими отношениями.

И мне вообще не хочется этот поцелуй в горизонтальное положение переводить. Потому что сейчас ощущение нужности с головой накрывает. Я давно не чувствовал себя нужным. Всем девчонкам обычно нужны были секс, деньги, подарки всякие. Обниматься никто не любил, да и мне не хотелось давать это. Не тянуло никуда. А к Даше тянет неистово, и то, что она в ответ тянется, меня очень радует.

И когда я наконец-то окончательно осознаю, что не сон все-таки – целую в ответ, не напирая, так же нежно. Хорошо так. Уютно. В этот момент я практически счастлив.

– Дашенька, я… – Открывается дверь, и голос отца Даши звучит в ту же секунду, но зависает. Рыжая от неожиданности отпрыгивает, но на мягкой кровати чуть не падает, и я притягиваю ее за талию к себе обратно, держа крепко. Что мы прячемся-то, как дети? Ну целуемся. Не запрещено законом ведь. Взрослые люди, имеем право.

Но Юрий Николаевич не продолжает. Я не вижу его лица, стою спиной к двери, но Даша в моих руках немного теряется. Папа у нее строгий, не думаю, что видеть дочь в объятиях чужого мужика для него слишком привычно. Тем более что он настоящий папа. А любой папа до конца жизни будет дочь оберегать, если у него есть такая возможность. А она целуется. Здравствуйте. Он психовал тогда, когда я Дашу успел защитить, а он нет. А тут…

– Юра, мы едем или нет? – Я слышу маму и поворачиваюсь на голос. Она смотрит на нас с Дашей и улыбается, параллельно за руку утягивая растерянного Юрия Николаевича от двери. Шикарная женщина. Лучшая в мире. Если бы детям можно было бы выбирать родителей, я бы в любом случае ее выбрал. – Дети, мы случайно узнали, что там встреча одноклассников проходит, в общем, вернемся завтра, Юра это и шел вам сказать. Сказал? – спрашивает она уже у него. Он кивает. Я тоже не умею сопротивляться ей. Никто не умеет. – Вот и отлично. Мы уехали!

Мама закрывает дверь, и мы слышим, как Юрий Николаевич начинает ворчать, но мама не дает ему сказать и слова, напоминая о том, что мы уже взрослые и этот контроль вообще ни к чему.

Хотя я лично его понимаю. С вероятностью в сто процентов я бы спустил того, кто лез бы к моей дочери, с лестницы. И маму понимаю. У нее сын впервые за много лет влюбился, она никому не даст разрушить мой призрачный шанс на счастье.

Даша все еще немного растеряна в моих руках. И ее я тоже понимаю прекрасно. Ей наверняка неловко перед отцом. Он ее во всем контролирует, воспитывал ее один, она привыкла быть цветочком аленьким, а не показывать отцу отношения с другими мужчинами так явно. Но. Отпустить я ее банально не смог. Когда еще такое будет, что она сама в мои руки прыгнет? Надо брать сполна, пока дают.

Поэтому долго не думаю и притягиваю Дашу снова, целуя уже немного смелее.

И она позволяет. Крышу сносит от этого, не понимаю, что происходит с ней и почему такая резкая перемена в настроении. Но отступать не собираюсь. Не могу оторваться, мне физически больно даже представлять это.

Мы падаем на кровать. Дашка заваливается, не устояв, а я нагло пользуюсь положением и роняю ее, приземлившись сверху. Дашка пищит пару секунд от неожиданности, пока я снова рот ей не закрываю, а я чуть жмурюсь от боли в руке, но все равно отрываться от рыжей не планирую. Ни сейчас, ни завтра, ни когда-либо в этой жизни.

– Останься у меня сегодня, – хриплю я, переходя поцелуями на шею Даши. Сладкая. Самая вкусная.

– Леш, я… – шепчет она, задыхаясь. А я не могу понять, что говорит, когда она мне коготками по затылку водит. Мозг в отключке. – Леш, у меня месячные, я не…

– Похер вообще, Даш, просто останься.

– Ох, боже, – выдыхает она и тихо всхлипывает, когда губами по вырезу платья вожу и кожу на груди покусываю. – Хорошо, ладно. Я останусь.

– Хорошо. – Я расплываюсь в идиотской улыбке и снова целую. Ну очень сладкая.

* * *