Нелюбовь

– Обожает. У нее вся комната в них, она даже спит на краю кровати, только чтобы все игрушки влезли и смогли укрыться одеялом.

Меня так умиляет все, что она о ней говорит. А в голове все равно диссонанс. Столько лет впустую… А давно Юля стала такой? Давно решила, что Полине нужен отец? А почему не предупредила меня? Она ведь наверняка помнит, как я страдал. Она ведь точно знает, что я примчался бы сразу, только бы она зеленый свет дала.

Не понимаю я. Вообще не понимаю. А теперь сидит и с улыбкой рассказывает обо всех достижениях дочери, словно это не она нам видеться не разрешала. Дурдом.

– Вот она, – кивает Юля на девчонку, выходящую из здания, и сама выбегает из машины.

Я так сто лет не волновался. Такое ощущение, что сдохну сейчас прямо тут, посреди этого чертового парка. Дышать забываю даже. Как это вообще? Заново знакомиться с дочерью. Что говорить? «Привет, я папа»? Или такую шокирующую информацию стоит пока придержать?

Выхожу из машины и делаю пару шагов навстречу Юле и Полине. Малышка смотрит на меня с прищуром и подозрением, пока мы все молчим.

– Мама, это что, опять твой новый парень? – внезапно спрашивает Полина, а у меня глаза на лоб лезут. Опять? Эта идиотка всех мужиков в дом водила? В секунду хочется ей подзатыльник отвесить, но, слава богу, я женщин не бью. Но хочется очень. Ну прям очень.

– Нет, мышка, – отвечает ей Юля, поджимая губы. Что, стыдно? – Это не мой новый парень. Это твой папа. Настоящий, – выдает она как на духу.

– Настоящий? Как у Алисы? Который навсегда? – с восхищением спрашивает дочка, а потом, когда Юля кивает, бросается вперед и летит ко мне в объятия. Подхватываю ее на руки и обнимаю так крепко, как только могу, чтобы не причинить ей боль. Мне похер, что рука порезана, похер, что швы разойтись могут. Честно, мне похер. Эта реакция… У меня глаза на мокром месте. Я прижимаю к себе свою родную дочь, с которой не виделся кучу времени, и жизнь моментально становится лучше.

Я ожидал любого поворота событий. Ждал, что меня пошлют, скажут, что мы давно чужие люди. Даже думал, что тут уже есть тот, кто стал отцом для Полины. Но это… Так не бывает. Правда. Я, наверное, опять сплю. Только сны в последнее время какие-то слишком реальные. И до жути сладкие.

– Я знаю, что моего любимого зайца мне купил ты, – бормочет малышка мне в шею, всхлипывая. Я дарил зайца. Помню его. Он розовый с жутко длинными ушами. – Я с ним всегда сплю, он самый-самый красивый!

– А я тебе для зайца друга привез. Показать?

– Покажи! – Дочь тут же оживает, хлопнув в ладоши, и я несу ее к багажнику, надеясь, что подарок понравится.

И он нравится. Она пищит на весь город, кажется, и обещает никогда-никогда-никогда не расставаться с этим медведем. Называет его Лешей. В честь папы.

Папа… Боже, с ума сойти. Я папа уже восемь лет, но только сейчас смог в полной мере ощутить, как круто это слышать из уст ребенка. Когда мы расходились, Полина еще не разговаривала, поэтому самое главное слово я услышал только сейчас. Но поздно ведь лучше, чем никогда? Однозначно лучше.

Ей восемь. Она очень взрослый и самостоятельный ребенок. У нее есть свое мнение, она очень умно говорит и, я уверен, понимает очень многое больше всех взрослых. И она не отталкивает меня. Ей так сильно меня не хватало? Она скучала по мне? Думала? Мечтала, что я приеду? Или это заслуга Юли, что она приняла меня сразу и даже обняла, как будто я уезжал на месяц, а не… не знаю. Если так, то спасибо Юле. В любом случае больше я не подведу. Никогда не пропаду, всегда буду рядом. Даже когда у меня будет другая семья и еще дети. Я всегда буду.

Полина прыгает в машину, как будто каталась тут всегда, и командует, куда ехать, чтобы попасть домой. Улыбаюсь и слушаюсь маленького командира, подыгрывая и делая вид, что не знаю дороги. Она обнимает медведя, который раза в два больше ее самой, и постоянно называет меня папой, как будто сама еще не верит, что я здесь. Я тоже еще не верю. И это ее «папа» точно бальзам на душу. Судя по всему, мы оба нуждались друг в друге сильнее, чем можно было представить. Вряд ли я усну сегодня ночью. Слишком много эмоций.

На весь вечер Полина забирает меня себе. Закрывает дверь в комнату, даже Юлю не пускает, и рассказывает мне вообще все. Показывает фотографии с выступлений, рисунки, знакомит с игрушками, называя всех по именам, показывает тетради из школы и костюмы из коллектива, где занимается танцами.

Можно ли за один вечер восполнить семилетний пробел в общении? Вряд ли. Но мы, кажется, пытаемся сделать именно это. Показываю Полине фотки Вольта, рассказываю о хоккее, обещаю привести ее на игру и обязательно сходить с ней в парк аттракционов. Когда она спрашивает, есть ли у меня любимая девушка, без запинки рассказываю про Дашу. Само как-то получается. С ней, кстати, тоже обещаю познакомить, потому что сама Полина просит. А я не против. Думаю, Даша тоже идею поддержит. Мне очень хочется, чтобы дочь знала все обо мне и понимала, что она для меня такая же важная часть жизни. Хочу, чтобы она знала, что не пропаду больше. Хочу, чтобы была уверена во мне.