Нелюдь

Круз внезапно превратился в типичного холодного представителя охраны: теперь он выглядел совершенно по-другому. Наверное, их специально учили, как выглядеть доброжелательно и неугрожающе – и одновременно готовыми моментально перейти к действию. Это было пугающее зрелище. Даже если бы мои истрепанные нервы и не были натянуты до предела, я все равно не стала бы придумывать очередную ложь. Во-первых, у меня не было практики в этом деле; во-вторых, тяжелый взгляд охранника Круза заставил меня мгновенно позабыть все выдумки.

– Я пришла, чтобы поговорить с доктором Крузом, – с трудом выдавила я, понимая, что Сперлинг была бы в ярости от моей откровенности.

Он чуть прищурился:

– О чем?

– Я не могу этого сказать.

Щека у него чуть подергивалась, пока он разглядывал меня, раздумывая, что делать:

– Как тебя зовут?

Формально это был вопрос, но прозвучало скорее как приказ.

– Лэйн.

– Просто Лэйн?

– Дилэйни Парк. – Я не солгала, но надеялась, что он решит, будто Парк – моя фамилия.

– Лэйн, ты проникла за линию карантина. На тот случай, если ты не заметила, – видишь вон ту стену длиной в пять тысяч миль? Ты совершила серьезное преступление, и если ты немедленно не скажешь мне, что тебе нужно от моего деда, я арестую тебя.

– Хорошо, хорошо! Мне нужно найти Йена МакЭвоя, и я надеялась, что доктор Круз сможет сказать мне, где он сейчас находится.

– Не сможет, – судя по тону, он с удовольствием затолкал бы слова мне в горло.

– Директор Сперлинг так не думает.

Его губы сжались, и я добавила:

– Это директор Службы биологической защиты, – стараясь, чтобы это не прозвучало как вызов, уточнила я. Этого парня лучше было попусту не злить.

Круз быстро оглянулся, схватил меня за руку и втащил поглубже в тень между зданиями.

– Они таки поймали Мака, да? – Он говорил тихо, жестко и без малейшего следа сочувствия. – Что он рассказал им о деде?

– Ничего. Эй, больно же! – Я подняла руку. Он отпустил запястье, и я воспользовалась случаем, чтобы собраться с мыслями, – адреналин сильно мешал думать. Сперлинг пришла бы в ярость, узнай она, что я все выложила охраннику, но я не представляла себе, как еще добиться своей цели:

– Сперлинг не удалось поймать отца, но у нее есть доказательства против него.

Он резко втянул воздух:

– Мак – твой отец?

– Да. Кстати, она знает о его контактах с твоим дедом. Пожалуйста, отведи меня к нему.

– Нет, – его тон перекрыл любые попытки поспорить так же эффективно, как стена перекрывала путь на Запад. – Отправляйся обратно к директору Сперлинг, – он словно сплюнул это имя, – и скажи ей, что мой дед не знает, где находится Йен МакЭвой. Он даже не слышал о таком.

– С ней это не пройдет. К тому же она не собирается арестовывать отца или твоего дедушку. У нее есть задание для отца…

– Ей нужен добытчик? – Он недоверчиво поднял брови.

– Да. Если он принесет то, что ей нужно, она уничтожит досье отца и все доказательства против него.

Круз задумчиво потер рукой подбородок, потом повернулся ко мне:

– Она приказала тебе рассказать об этом моему деду?

Я кивнула, и он нахмурился:

– Сколько тебе лет? Шестнадцать?

– Семнадцать. Почти семнадцать, исполнится через три месяца.

– То, чем занимается твой отец, – нарушение закона. Но это все равно не дает официальному лицу право послать ребенка куда-то, где можно заразиться вирусом, или тебя убьют, или еще что-нибудь похуже.

Я взъерошилась:

– Что может быть хуже, чем быть убитой?

– Как насчет быть съеденной заживо? – небрежно спросил Круз.

Да уж, это точно было хуже, но слово «ребенок» разозлило меня, особенно если учесть, что он был ненамного старше.

– Вообще-то, если она сотрет всю информацию о моем отце, твой дед тоже от этого выиграет. Поскольку если отца будут судить, то непременно выплывет…

– Спасибо, я понял, что ты имеешь в виду. – Несмотря на холодный тон, Круз вроде бы не злился. Он запрокинул голову, глядя в ночное небо, и медленно выдохнул.

Я внезапно поняла, кого он мне напоминает. Длинноногий, серьезный – он был ужасно похож на Самсона, датского дога, с которым я выросла. Огромный пес был настолько хорошо воспитан и полон достоинства, что с ним можно было ходить где угодно.

– Меня зовут Эверсон, – сказал он, наконец, спокойным голосом.

– Это какое-то место? Где это?

– Был такой городок в Пенсильвании. Там выросла моя мама. – Он отдал мне сумку. – Подожди, я сейчас вернусь.

Я шагнула вперед, преграждая ему дорогу:

– Куда ты идешь?

– Надо найти тебе какую-нибудь подходящую одежду. Никто из охранников на острове так не оденется, – он кивнул на белый топ. – Даже в свободное время.

– Это не мой топ. Моя подруга…

– И сделай что-нибудь с волосами. – Он прошел мимо. Его, очевидно, не заинтересовало, почему я одета, словно какая-нибудь падчерица стриптизерши.

Я устало привалилась к стене здания. Эверсон в Пенсильвании – наверное, это было приятное место. А как насчет этого парня?

О чем вообще шла речь? Он был охранником. Слово «приятный» тут было неприменимо.