Нелюдь

– А что будет с нами? С людьми?

– Человечество – это другой путь. Все пути ведут к богу, – ответил принц Севир.

– Это все пустые слова, – сказал Эйрик, – все, что я вижу – это то, что в вашем будущем нет места человечеству. Вы отомстите ему – за поражение.

– Мы спасем его от самого себя. История человечества показывает, что правители-люди, вне зависимости от того, как они назывались – царями, диктаторами или президентами, – не способны были править человечеством сколько-нибудь удовлетворительно.

Руки ван Эрлика внезапно оледенели. Чеслав застыл, словно получил приличный заряд станнера.

– Значит, это правда, – усмехнулся Эйрик, – вы контролировали нас пятнадцать лет назад.

– Поправка. Мы не оказывали никакого влияния на людей. Единственным фактором влияния было само наше присутствие.

– Я вам не верю, – сказал ван Эрлик, – параноик Севир был прав.

Ван Эрлик резко встал, отталкивая от себя тарелку. Чеслав поднялся за ним.

– Знаешь, в чем мое преимущество, Нин? – спросил он. – В том, что я изгой. И если я плюну ему в лицо, – и Эйрик показал на принца Севира, – то меня просто убъют. А тебя – тебя выпотрошат, как освежеванного зайца, и в твою шкуру влезет чужой.

Принц Севир дотронулся до рукава, и в дверях появились два затянутых в бронеткань охранника.

– Наши гости устали, – сказал принц, – проводите их.

Когда лепестки дверей сошлись за сопровождающими, Нин Ашари повернул голову к Севиру и тихо спросил:

– Он что, не знает?

– Нет.

Ашари помолчал.

* * *

Из команды фрегата только пятеро остались в живых. Они получили не меньше двух тысяч бэр, но один из участников проекта, по имени Первез, – молодой черноволосый парень с блестящими глазами и длинными руками, искусными, как манипуляторы крийна, – заверил Эйрика, что его люди выживут. Насчет черного барра он был не так уверен. Он никогда не работал с баррами.

Первез был из тех двоих, что ели за обедом.

Напоследок он заставил ван Эрлика самого лечь на койку, и одобрительно покачал головой, глядя на графики.

Когда Эйрик ушел, в медотсек зашел принц Севир, и долго изучал данные, но Эйрик уже этого не видел.

Эйрик ван Эрлик вернулся в отведенные ему апартаменты и вышел на террасу, отороченную теплым бескрайним морем.

Выложенные ракушками ступени спускались прямо в бирюзовые волны. Последний раз Эйрик плавал в море пятнадцать лет назад, и это море было очень похоже на то.

Вокруг не было ни души. Метрах в двух над Эйриком парил черный видеошарик, как будто почетный гость мог куда-то деться с планеты.

Эйрик разделся, нырнул и поплыл.

Морские звезды лежали на далеком дне, стайки рыб разбегались из-под красных кораллов, и когда ван Эрлик переворачивался на спину, он видел высоко над собой растопленное на волнах солнце.

А когда он поворачивался спиной к солнцу и закрывал глаза, то море становилось похоже на космос, и он вновь плыл по нему в созданном чужаками корабле. Корабле, который превосходил корабли людей примерно так же, как линейные корабли эпохи императора Теофана превосходили линейные корабли эпохи адмирала Нельсона.

Эйрик плавал часа полтора, а потом наконец повернул назад. За прозрачным столиком в плетеной качалке сидел Чеслав Трастамара и играл со столиком в трехмерные шахматы. Столик выигрывал.

Эйрик вышел из воды; тело его казалось бронзовым от радиационного загара, капли воды блестели на лысой голове. Медицинские датчики слетелись к нему голодными комарами.

Естественная зелень, разросшаяся под прозрачной пленкой силового поля, мешалась с цветами и ветвями, вырастающими прямо из стен. Над полем зеленые склоны переходили в облитые снегом горы, и далеко над горами сверкало солнце. Эйрик бывал в гостиницах, где в пользование постояльцу предоставлялся личный бассейн. Но личного моря в пользовании у него еще не было.

– Ты вернулся в свой рай, Эйрик, – сказал Чеслав.

Эйрик ничего не ответил. Видеошар вплыл на террасу вслед за ним. Тут же слои пола слегка разошлись, и поток тепла обдал гостя, который явно не торопился воспользоваться полотенцем.

Эйрик прошел в спальню и сел на кровать, размером шире его капитанской каюты.

Сегодня мир, в котором он жил, разнесли в куски. И это сделал не император Теофан, не продажный губернатор Ярмарки, не сын императора, имевший обыкновение устраивать маленькие победоносные войны против тех, кто не мог сопротивляться, и даже не холодный аристократ Трастамара, верховный палач империи и праправнук легендарного Живоглота.

Это сделали те, кто в его душе всегда занимал место между людьми и богами.

Никто не знал, насколько далеко отстоят люди от харитов. Некоторые исследователи полагали, что изначально хариты были белковой формой жизни, с генетикой, определяемой ДНК, – так же как у человека, крийна или барра. Другие считали, что изначальной основой харитов была кремнийорганика, и еще третья школа настаивала на том, что хариты никогда не дышали кислородом, используя в качестве окисителя азот.