Нелюдь

«Барры. Он сказал – „барры“. Это значило, что обоим баррам – Белоснежному_как_его_там и Радости_тьмы, – не удалось проникнуть в личные покои. Силовой кокон схлопнулся, а они остались снаружи.

Это значило, что ван Эрлик остался один. В огромной вилле с пятью подземными этажами и дюжиной охранников.

Один человек и два барра имели шансы победить при таком раскладе. Человек без барров их не имел. Правда, при ван Эрлике было еще одно существо, способности которого были необыкновенны, но, увы, значительно преувеличены. Госпожа Илена совершенно точно знала, что хариты не умеют убивать.

Господь спаси человечество, если барры научатся драться, не видя противника; и если хариты научатся убивать.

Госпожа Илена подумала, какова вероятность того, что ван Эрлика захватят живым, и нашла ее очень низкой. Это радовало. Конечно, платить за горшки, разбитые сегодня, придется все равно, но если ван Эрлик останется жив, платить придется гораздо больше.

Госпожа Илена вообще не решилась бы на сегодняшнюю операцию, если бы не знала, что губернатор Шан Шаннери возьмет отступное за все, что угодно – даже за неудавшееся убийство его самого.

В этом и было основное отличие губернатора Шаннери от госпожи Илены в частности и чиновника от бандита вообще. И губернатор, и госпожа Илена могли выставить на продажу все; они могли торговать должностями и жизнями, союзниками и близкими; лейстомериями и «пылью радости». Но была одна трансакция, в которую госпожа Илена никогда не вступала. Враг госпожи Илены никогда не мог купить у нее свою жизнь, – и на этом покоились ее власть и и ее превосходство над губернатором Шаном Шаннери.

Жаль. Ван Эрлик был хороший мальчик.

И он так трогательно пытался сохранить лицо и не дать понять, что у него нет «Эдема».

Госпожа Илена нажала на клавишу, и перед ней нарисовалось озабоченное лицо главы планетарной Службы Новостей.

– В резиденции губернатора что-то происходит, Марек, – сказала она, – неплохо бы послать туда корреспондента.

– А… э… все лучшие заняты… Террай-три монтирует сюжет о заседании Совета, а Балдуин-восемнадцать осматривает место завтрашнего праздника в честь Дня Зачатия Императора… Вот только Лестер-семьдесят пятый – но губернатор уволил его час назад…

– Пошлите Лестера, – велела госпожа Илена.

* * *

Флайер Службы Новостей приземлился у подножья горы, на площадке, где все посетители бросали машины или флайеры, и откуда особи без пропуска могли попасть наверх только на транспорте Службы Охраны.

Дорога наверх была перекрыта, за цепью охраны бестолково ворочался вздутый пузырь танка, и полуденное солнце над рыжей горой, покрытой серыми пятнами ттаккской флоры, било как огонь из сопел ракеты. Из-за солнца ничего нельзя было разглядеть.

Командир цепи первым делом подбежал к Лестеру и приказал отдать комм, но комм Лестера был врезан прямо в панцирь, и командир цепи пнул Лестера в бок, очень чувствительно, так, что под панцирем треснули хрящики:

– Катись отсюда, краборак!

Потом посмотрел на видеошар, оправил форму и сказал:

– Все под контролем, мы изолировали террористов на плато и готовимся покончить с ними точечным ударом.

Повернулся и побежал прочь:

– Черт побери! Где эта гребная связь?! Мне кто-нибудь объяснит, этих петухов там два или две тысячи?

– Камера! – заорал оператор, – прямое включение!

Лестер-семьдесят пятый был крийном. Почему-то при императоре Теофане стало так принято: брать корреспондентами крийнов. Это было довольно странно, потому что большая часть подданных империи презирала крийнов за глупость и доверчивость, а меньшая часть ненавидела их за доносительство. И тем не менее уже пять лет доля крийнов в Службе Новостей составляла двадцать процентов, а теперь она выросла до семидесяти восьми.

Лестер-семьдесят пятый был образцовым крийном. Он считал, что в жизни ему очень повезло, потому что из двадцатитысячного помета девятнадцать тысяч девятьсот восемьдесят три его братика были проданы как рабочие, собирать микросхемы, подметать тротуары или обрезать кусты, а из оставшихся семнадцати шестнадцать работали медтехами и инженерами, и только он один был лицом творческой профессии.

Лестер-семьдесят пятый знал, что если он будет хорошо работать и делать все так, как нужно императору людей, то император людей лично выберет его для будущей жизни, и кокон Лестера отправится на Крийн. Это было известно всем: если терпеливо трудиться, повиноваться властям, и зарабывать в поте клешней свою похлебку, то пятнадцать лет этой постылой серой участи промелькнут, как сон, и ты возродишься радужным и счастливым существом в блаженном раю Крийна, и будешь жить две тысячи счастливых лет.

Крийны никогда не потребляли наркотиков, не напивались, не встревали в пьяные драки и тем более не занимались сексом. Если у крийна выдавалась свободная минута, он включал в бараке «шарик» и смотрел прекрасные фильмы о блаженном Рае, в котором жили те, кому посчастливилось пройти Возрождение.