Нелюди

Лишь после того, как слова были произнесены, Юраба осознал, что же сказал. Сердце его застучало, сначала он даже собирался сделать пару шагов назад и как-то свести ситуацию к шутке, но потом решился, чуть тряхнул тщательно обритой головой, и твёрдо взглянул в глаза собеседнице.

Девушка обворожительно покраснела, щёки её залил ярко-розовый цвет, она ухватилась пальцами за краешек платья и бессознательно начала его теребить.

— Но… мы с вами совсем не знакомы, — пролепетала она.

— Отличный повод, чтобы познакомиться, не правда ли? — сам удивляясь своей дерзости ответил японец.

Смех Мануэлы напоминал звон синтоистских колокольчиков. Так же проникал в самую душу, вымывая из сознания негатив и заряжая его радостью. Юраба не мог не присоединиться к смеющейся девушке.

— Но давайте сперва всё же куда-нибудь сходим, — ответила она.

— С вами — куда угодно, Мануэла-тян. Хотите послушать Кумпарситу?

— Ах, сеньор Ринеру-сан, — собеседница старалась поддержать его манеру разговора. — Мужчина — вы, вам и выбирать, куда пригласить девушку.

— Сеньор Ринеру, — вмешалась изумлённо молчавшая Анарда де Роньё. — Я, видимо, несколько отстала от жизни. Скажите, молодёжь сейчас так шутит?

— Нет, мама, — ответила за него Мануэла. — Юраба действительно пригласил меня в клуб Малекон. А я, как ты заметила, согласилась.

— А разве спрашивать родителей теперь не принято?

Ринеру чёткими шагами подошёл к хозяйке дома, обозначил полагающийся в таких случаях поклон, и вежливо попросил:

— Сеньора де Роньё, позвольте пригласить вашу дочь, Мануэлу, в клуб Малекон? Обещаю, что буду оберегать её как сокровище императорской династии.

Женщина порозовела от удовольствия и степенно кивнула в ответ.

— Нашим бы мальчишкам такие манеры, — довольно проговорила она. — Идите, конечно. Но не забудьте вернуть нашу девочку к полуночи.

Новая Земля. Автономная территория Невада и Аризона. Нью-Рино. 26 год, 4 месяц 21 число. 27:18

Юраба никак не мог сосредоточиться на выступлении. Всё время ловил себя на том, что смотрит лишь на свою спутницу. Звезда Нью-Рино на сцене что-то пела по-испански, а перед ним сияла его, персональная звезда. Японец решительно держал спутницу под локоть, а та доверчиво преклонилась к его плечу, время от времени проводя пальцами по колену Юрабы, отчего у него сразу холодело в груди.

Время от времени они о чём-то говорили. Ринеру сам не заметил, как рассказал о своей прошлой работе, которая составляла всё его существование на старой Земле, а через несколько минут в лицах описал обе встречи с русскими бандитами в Порто-Франко, то и дело срываясь на смех, и слыша в ответ звонкие усмешки спутницы.

Мануэла тоже поведала о своей жизни, но рассказ её был коротким и однообразным, в нём не было ничего захватывающего. Девушка проводила почти всё время в кругу семьи, занимаясь домашней бухгалтерией и руководя прислугой. Её маме, Анарде де Роньё, это оказалось очень удобно, позволило высвободить время для походов в гости к родственникам и подругам. Папе это очень нравилось, он много раз ставил Мануэлу в пример старшей сестре, которая вытребовала себе место диспетчера аэропорта и почти всё время торчала на работе.

Но между тем, с улыбкой призналась Мануэла, мама частенько её упрекала в излишнем домоседстве, говоря, что ни один молодой человек не позарится на тихую, скромную домашнюю девочку.

Внезапно девушка резко повернулась к нему, заглянула своими огромными глазами, как показалось Юрабе прямо в душу, и тихо спросила:

— А ты и правда хотел на мне жениться?

— Ты неправильно используешь английские времена, — с хитрой улыбкой поправил её Ринеру. — Я хочу на тебе жениться. Настоящее время, а не прошедшее.

Мануэла секунду помолчала, затем резко, как на пружинке, подскочила, схватила спутника за руку, и потащила к задрапированной тяжёлой портьерой стене. Отодвинула занавеску, и они шмыгнули внутрь. Впереди оказалась широкая глубокая слабоосвещённая ниша, почти коридор, по сторонам которой темнели две красивые двери из белого дуба. У дальней стены стоял здоровяк в джинсах и разгрузке на голое тело. Юраба напрягся.

— Ты нас не видел, Аугусто, — просящим тоном сказала Мануэла.

— Девочка моя, ты ли это? — прогудел в ответ громила, делая шаг вперёд.

— Аугусто, — остановила его девушка. — Ты же взрослый человек. У тебя есть семья, дети. А я уже большая девочка. И я его люблю. Но всё равно, пожалуйста, не говори маме.

Охранник подошёл к японцу, возвышаясь над ним на две головы, и ткнул тому в лицо огромный узловатый палец.

— Ты! Попробуй только обидеть сестрёнку, будешь иметь дело со мной.

У Юрабы сжался в животе холодный комок, но он пересилил себя и как мог твёрдо, но от волнения, не выговаривая некоторые звуки, ответил:

— Я рюборю сеньориду Мануэру.

Палец убрался. Осмелев, японец добавил почти без акцента:

— Я даже сделал ей предложение.

— Девочка моя! Да ты что? — прогудел здоровяк.

— Всё! Нас здесь не было, — отрезала та, и не останавливаясь, нырнула в правую дверь.