Нелюди

Сэнди проснулась, не увидела меня, и сразу погрустнела. Потом вылезла и палатки, и, думая, что я не вижу, тихонько подкралась сзади.

— Доброе утро.

— Вот дерьмо! Не получилось. Как ты меня заметил?

— Ты слишком громко думаешь.

— Нет, а правда?

— Я человек-радар. Чувствую людей и животных.

— Ну хватит врать!

— Я серьёзно. Прилетит профессор Семёнов, у него спросишь.

Имя Андрея Александровича неожиданно произвело на Сэнди впечатление. Она секунду молчала, положив руки мне на плечи, потом вдруг резко изменила тему:

— Давай завтракать. Только там, в котелке, совсем чуть-чуть осталось.

— Как тебе змеиное мясо? — спросил я.

— Вкусно. Но я и раньше его пробовала.

— Тут в кустах ещё одна сидит. Может, пожарим?

На этот раз змея попалась зелёная, с жёлтыми полосами от головы до хвоста по бокам, толщиной в руку. Освежевать было делом пяти минут, мариновать не стали — порезали на куски, соль, специи, и на сырую веточку вместо шампура. Я как раз переворачивал блюдо на импровизированном из камней и веток мангале, когда увидел самолёт.

Он был маленький, одномоторный и очень красивый. Но вот летел странно. То клевал носом, с трудом выравниваясь на низкой, чуть быстрее машины на дороге, скорости, то рыскал носом влево-вправо, будто ища след. Аэроплан медленно и как-то лениво перевалил через ближайший хребет и понёсся над плоскогорьем, чуть не задевая верхушки деревьев. Судя по звуку, двигатель работал ровно, поэтому я не понимал, что мешает пилоту набрать высоту.

Пока я удивлённо провожал летательный аппарат взглядом, произошло то, чего я и опасался. Левое крыло зацепилось за возвышающуюся над уровнем остальных деревьев сосну, самолёт резко остановился прямо в воздухе, фюзеляж сделал полтора полных оборота против часовой стрелки, и плашмя рухнул в чащу.

Я оглянулся. Сэнди сидела с открытым ртом, и не мигая смотрел на то место, куда упал аэроплан. Я тронул девушку за плечо, она дёрнулась и повернула лицо ко мне.

— Надо идти. Вдруг там кто-то жив.

— Пять минут на сборы, — скомандовал я.

Новая Земля. Автономная территория Невада и Аризона. Нью-Рино. 26 год, 4 месяц 22 число. 04:10

Юраба проснулся от настойчивого стука в дверь. Он поглядел на наручные часы и удивился — кто может стучать в эту раннюю пору?

В коридоре стояли Уильям Траутмен третий и обе сестры де Роньё.

— Друг, собирайся, вылетаем, — безапелляционно заявил Уильям.

— Почему так рано?

— Потом расскажу. Вот, Эсси нас выпустит.

— Билли, не называй меня так при посторонних, — прошептала его невеста.

— И ты, — в тон ей ответил тот.

— Доброе утро, любимая, — наконец обратил внимание на Мануэлу Юраба, — Ты почему не спишь?

— Пришла тебя проводить. Собирайся.

— Ну, проходите, я сейчас.

На то, чтобы подготовиться к выходу ушло около получаса. Затем мужчины подхватили чемоданы, и вся компания дружно высыпала на улицу. У входа стоял неизвестный Юрабе внедорожник цвета хаки.

— Как тебе машина? — горделиво спросил Траутмен.

— Что это?

— Русский военный внедорожник. Лопесы одолжили. Лезь внутрь.

Разместились вполне ожидаемо — Уильям с Эсмеральдой впереди, а Юраба с Мануэлой сзади. Стоит ли говорить, что всю дорогу парочки болтали ни о чём и время от времени целовались.

На аэродром автомобиль ворвался почти на полной скорости, гудя обоими мостами. Перед башней резко остановились, Эсси выскочила, обернулась.

— Милый, не задерживайся. Самое позднее — послезавтра тебя ждут родители, надо планировать свадьбу.

— Ты успеешь до послезавтра? — шёпотом спросила Юрабу Мануэла.

— Вряд ли, — так же ответил тот. Мне назад на машине, да и дел в Порто-Франко немало.

— И всё равно, постарайся побыстрее. Я буду тебя ждать и волноваться.

— Хватит ворковать, выходим, — раздался голос Уильяма.

И правда, прямо перед капотом возвышался тонкий, элегантный хвост самолёта. Влюблённые последний раз поцеловались, и японец, вслед за Траутменом, вышел в предрассветную прохладу.

Внутри салон самолёта выглядел роскошно. Весь в белых тонах, с мягкими удобными креслами. Юраба застыл в проходе, рассматривая интерьер.

— Друг, садись рядом, — донеслось из пилотской кабины, и японец, протискиваясь между рядами сидений, пошёл на зов.

Двигатель уже работал, Уильям сидел, нацепив на голову гарнитуру, и внимательно смотрел на приборы. Он оглянулся, и указал Юрабе на такие же наушники, висящие на правой стене. Тот надел.

— …веди себя хорошо, — послышался голос Эсмеральды. — И помни, в Нью-Рино есть семья, которая тебя любит и ждёт.

— Сеньорита, передайте привет Мануэле, — сказал японец в микрофон.

— Я здесь, — ответил родной голос.

А потом хором:

— Мальчишки, мы вас любим.

— Разрешите взлёт? — ворвался в прощание Уильям.

— А куда я денусь? Лети уж… таракан.

Двигатель добавил оборотов, винт завыл на тон выше, потом ещё, постепенно переводя гул в ультразвук, кабину затрясло. Тряска перешла в мелкие скачки, затем вдруг исчезла. Отрыв.