Нелли исправляет ошибки судьбы

— Оспадя! — что означало восклицание «Господи!», но с высшей степенью разочарования.

* * *

Марина проснулась резко. А потом уже поняла, что лежит на полу рядом с кроватью.

— Ох! Ё! Холерная тумбочка!

Голова у Марины болела, видимо, потому, что о тумбочку она в падении и приложилась.

— И кто придумал, что в гарнитуре должны быть тумбочки? — спросила она у потолка. — Лучше бы лишний комод сделали! Или шкаф. Ну, или маленький шкаф, — сетовала она, поднимаясь с пола. Остановила взгляд на тумбочке. — Ну, вообще-то, это и есть маленький шкаф…

Насладившись собственной утренней тупостью, она побрела на кухню.

— Курицу надо к башке приложить, а то шишак вскочит, никакой укладкой не спрячешь, — пробурчала она, засовывая голову в морозилку.

Курицы не было, только пачка пельменей.

— А где пернатая еда? — спросила она, поморщившись.

А пернатую еду она позавчера скормила Юрочке, когда он приходил в гости. Но для Юрочки было не жалко.

* * *

Размораживая пельмени собственной головой, Марина думала о сне, который привел ее на пол. В нем было что-то необычное. Иное, чужеродное. Не такое, как всегда.

— Советы идиотские, — вспомнила она. — И кто, интересно, у нас в советчики записался?

Но для ответа на этот вопрос время еще не пришло, а голова продолжала немилосердно болеть.

А сон? До нынешних изменений, сон повторялся с завидной регулярностью, и был копией самого себя.

* * *

«Марина стояла перед стеной из красного кирпича. Ни слева, ни справа край стены не просматривался, а вверху ее край, если он, конечно, был, терялся в облаках. Но Марина знала точно, что ей нужно на ту сторону. И нужно было сильно.

Понятно, что биться о стену занятие малопродуктивное, поэтому на ее счастье в стене была дверь. Но она была заперта.

Вот в эту дверь Марина и ломилась из одного сновидения в другое. Понятно, без особого результата».

Без всяких толмачей и сонников было понятно, о чем этот сон.

— Юрочка! — Марина расплылась в блаженной улыбке.

* * *

— Любимый мой, хороший мой! — приговаривала Марина, скармливая помятую курицу, хозяину своего сердца Юре.

— Очень вкусно, любимая! — говорил Юра, уплетая за обе щеки.

— Это такое счастье, кормить своего мужчину! — а в глазах нежность и ласка.

— Ты настоящая волшебница! — стараясь не подавиться, отвечал Юра.

— Все только для тебя! — и преданность, и покорность.

И только накормив и обласкав, Марина задала вопрос, который не давал ей покоя:

— Милый мой, когда мы уже сможем быть по-настоящему вместе?

А Юра всеми путями старался избежать этого вопроса. Заключил Марину в объятья и принялся целовать.

— Юрочка, любимый мой! Мне так тяжело, когда тебя нет рядом! — говорила Марина, погружаясь в пучину неги его ласк.

— Я люблю тебя, мой мышонок! Моя девочка! Радость моя!

— Юрочка, я для тебя готова пойти на что угодно!

— Не надо тогда на меня давить, — проговорил он, не переставая ее ласкать, — как только будет возможность, мы сразу же поженимся.

— Только об этом и мечтаю! — с придыхание отвечала Марина. — Только этим и живу! Чтобы ты наконец-то стал моим! Целиком и полностью!

— Мариночка!

* * *

И только спустя полчаса Марина смогла повторить свой вопрос, а у Юры не было сил, чтобы избежать ответа.

— Мариночка, милая моя, ты же понимаешь, что люблю я только тебя! И быть хочу с тобой не меньше, чем ты со мной. Но сложилось так, что у меня жена, дети. Не получается пока от них уйти.

— Да я понимаю, Юрочка, — сказала она и прильнула всем телом, — а может, получится это сделать хоть капельку быстрее?

— Солнышко мое, я стараюсь изо всех сил, — убеждал он ее, — но не только от меня все зависит. Я же хочу, чтобы все было по-человечески, по справедливости. У жены сейчас на работе проблемы большие, дети с нагрузкой в школе не справляются. К директору вызывают постоянно. Я, конечно, могу поступить как последний эгоист и просто их всех бросить, но сам же потом винить себя буду, что бросил не чужих мне людей в самый сложный момент жизни.

Марина тяжело вздохнула.

— Мало того, что я сам себя уважать перестану, так и тебе меня уважать будет не за что. Получается, что предатель я, если сейчас от них уйду.

— Ты же говорил, что у вас с женой уже все кончено, просто как соседи живете, — тихо проговорила Марина.

— Да, моя хорошая, у нас с ней просто дружеские отношения. Но и их я предать не могу. Друзей же не предают. Говорю, на работе у нее сложности, а тут еще близкий друг ее предаст. Поставь себя на ее место.

— Какой же ты все-таки хороший, — опять грустно вздохнула Марина, — потому и люблю тебя больше жизни!

— И я тебя люблю, мое солнышко! Радость моя! Скоро уже. Скоро мы сможем быть вместе всегда-всегда, — убеждал Юра, — надо просто еще немного потерпеть!

* * *

Подобный разговор не был первым. И Марина подозревала, что не последним. Сейчас у его жены трудности на работе, до этого его теща болела, а до этого старший сын Петр кого-то мальчика сильно побил. Чуть до суда дело не дошло.

Препятствия возникали на каждом шагу. Но был и прогресс.