Нельсон

«Контраст между их (матросов. – М. К.) жалобами и недисциплинированностью и их отвагой и стойкостью в боях и во время блокады может показаться необъяснимым. Однако разгадка этого противоречия заключается в следующем: моряки знали, что, несмотря на то что с ними дурно обращались, нация считала их своим оплотом и славой; что при взгляде на какого-либо нельсоновского молодца с его просмоленной косичкой глаза сухопутного жителя загорались любовью и гордостью. Страна, которая обращалась с ними так плохо, доверчиво рассчитывала на их защиту, и они это знали».

Тревельян обращает внимание на наиважнейшую вещь, которая во многом объясняет и поведение матросов, и, что не менее важно, реакцию Адмиралтейства и офицеров флота. Никто не оспаривает справедливость требований восставших в Грейт-Ярмуте или Плимуте матросов. Однако также объяснима реакция их командиров.

Вряд ли стоит оправдывать непомерную жестокость, но то, что ее проявили, – абсолютно закономерно.

Хотя бы по одной причине. Шла война, и вспыхнувшие беспорядки адмиралы посчитали чем-то вроде предательства. Они-то точно считали флот «оплотом нации», а тут такое… Хотите почитать про действия восставших, военные суды и прочее – есть старая книга советского историка В.Г. Трухановского про Нельсона. Там все подробно и с пафосом. Кстати, на уступки правительство все же пошло. А я просто предлагаю посмотреть на поведение двух адмиралов, Джервиса и Нельсона.

Джервис, на кораблях которого мятежники появились прямо во время похода, наказывал их предельно строго и показательно. Письмо Нельсону:

«Приговор должен быть приведен в исполнение завтра утром, хотя это и воскресенье, поэтому позаботьтесь о том, чтобы лодки с матросами вашей эскадры прибыли вовремя».

Как раз «история с воскресеньем» очень показательный пример. Казнить можно, но в воскресенье – нехорошо. Как-то не по-христиански. Некоторые стали возмущаться.

«Вице-адмирал Томпсон в официальном донесении осмелился порицать казнь в священный день, поэтому я настоял на том, чтобы он незамедлительно покинул флот, иначе я сам бы отправился домой. И я поставил условие: никаких больше адмиралов!»

Ответ Нельсона:

«Мне жаль, что вам пришлось разойтись во взглядах с вице-адмиралом Томпсоном, но даже если бы день казни выпал на Рождество, я бы все равно приказал казнить бунтовщиков! Можно лишь догадываться, что их сторонники внушали бы матросам за воскресным грогом».

Нельсон не хотел вешать матросов, да и человек он религиозный, но… Полагаю, вы и сами все поняли. Адмиралы собирались воевать, в воскресенье за грогом им были нужны только «правильные» разговоры.

В Англии волнения на флоте еще продолжались, когда 14 июля 1797 года Нельсон получил инструкции от Джервиса. В его распоряжении – эскадра из семи кораблей и капера. Адмиральский вымпел – на «Тезее». Задача – «как можно быстрее подойти к острову Тенерифе, чтобы занять позиции для дальнейшего захвата города Санта-Крус…» Началась кампания, в которой Нельсон почти потерял славу и потеряет руку.

Сначала эскадра Нельсона должна была организовать блокаду Кадиса, важнейшего испанского порта. «Доны» после Сент-Винсента выходить в море и ввязываться с англичанами в открытый бой категорически не хотели. Понять их можно. Кадис к тому же прекрасно укреплен. Только блокада!

Блокада – дело муторное. Блокадные будни – скучны донельзя. У Нельсона был приказ, но он уже привык нарушать приказы. Пара-тройка несанкционированных ночных обстрелов Кадиса, а потом – ночная вылазка. Небольшой отряд во главе с самим Нельсоном на барже пробрался в гавань и взял на абордаж дозорный испанский корабль!