Нельзя, но можно. История «АндерСона» в смыслах, рецептах и цифрах

И еще одна специя — перец. Перец — это саспенс. Чувство тревожного ожидания чего-либо пугающего. В фильмах ужасов страшна не сама встреча с чудовищем, а страшно ожидание. И вот я монстр, я недвижимо стою у стены, а детям надо тихо, очень медленно пройти мимо меня, чтобы не потревожить. Пока на меня смотрят, я безопасен. И вот они идут и смотрят на меня изо всех сил, тихо и медленно идут, почти впритык. И в какой-то момент, когда кто-то, не выдерживая, опускает глаза, я дергаюсь. Какой стоит великолепный крик!

Любого ребенка можно вовлечь в игру. Если приходят девочки, которые умеют играть только в дочки-матери, что ж, тогда детская комната становится домом, а мальчики делают в доме ремонт: мы даем им треугольные подушки и говорим, что это шпатели и нужно замазывать стены.

Очень часто я чувствую, что детям нужно сбросить агрессию. Казалось бы, у детей все прекрасно, серебряная ложка, хороший детский сад, отличная школа. Но они чувствуют родительский страх. Семейную тревожность. Сейчас нелегкие времена, взрослым только кажется, что дети ничего не замечают. И я почти физически ощущаю эту реку агрессии, на которой не выстроишь плотины. Можно только отвести воду в другое русло. Тогда мы строим города и разрушаем их или стреляем друг в друга «огненными» шарами, только бросить их надо, постаравшись. Напрячься и швырнуть изо всей силы.

А иной раз ко мне приходят уже почти взрослые дети, которые делают вид, что играть им совершенно неинтересно. Так, сослали к младенцам. Я помню, сидела в углу девочка лет двенадцати с планшетом, а в игровой у меня были ребята пяти-семи лет, и вид у нее был страшно независимый и страшно неприкаянный. И тогда я сказал: «Слушай, у тебя есть камера на планшете?» Она холодно отвечает: «Есть!» А я ей: «У меня телефон похуже, а нам надо снимать фильм ужасов, как маленькие акулы плавают в бассейне (с шариками). Давай мы воспользуемся твоим планшетом?» Она: «Конечно, берите…» А я говорю: «Как берите, я же с твоим не умею. Сними, а?» Через десять минут эта девочка выстраивала сцены, забиралась на бортик бассейна, чтобы снимать сверху, искала кадры. А потом мы пошли показывать родителям фильм. Родители смеялись.

— Собственно, о чем я сейчас, — говорит Саксон. — Я о том, что можно было бы просто плюнуть и не париться, она мне не мешала, и я ей не мешал. Но как знать, может, девочка возьмет и станет оператором. Или режиссером. Может быть, она меня вспомнит, как я вспоминаю своего учителя.

Вы уже поняли, что такое система «АндерСона»? Это умение смешать театр как метод, кинематографическую реальность, энергию компьютерной игры и психологический тренинг. А в основе всего стоит старший друг, значимый взрослый.

А значимых взрослых в детской жизни сейчас почти не осталось. Это исчезающий тип энтузиастов, крапивинских тренеров, пионеров, походников — людей, умеющих дружить с детьми. Этой профессии больше нет. Возможно, на наших глазах растет новый извод этой работы — в одной взятой сети. По крайней мере, в игровых комнатах «АндерСона» отыщутся несколько детей, которых родители годами безуспешно пытались социализировать. Безрезультатно водили на курсы. И только в этих детских они научились общаться и смогли найти друзей.

Недавно в руки Стаса Саксона попала трехлетняя девочка, которая боялась. Это у нее началось после того, как однажды она сама себя дома закрыла на щеколду, и мама осталась по ту сторону двери. Дверь была железная и мощная, и спасатели резали ее автогеном. А девочка четыре часа плакала в прихожей. А когда ломали дверь, кричала от страха. И с того дня отказывалась отходить от мамы. А мама, чтобы хоть как-то отвлечь девочку, приходила с ней в «АндерСон». Семь дней, при каждом новом ее появлении в кафе, Саксон носил ее на руках. Только девочка спрашивала, где мама, Стас несся игровым скоком, иноходью, галопом и показывал ей: вот же она, все хорошо. А когда однажды мама мгновенно не нашлась, Саксон посадил девочку на шею, и это уже была совсем увлекательная история — поиск мамы в царстве кексов. И наконец наступил день, когда девочка заигралась и забыла, что ей надо бояться. И это была победа. Настоящая большая игра Стаса Саксона.

Свои и чужие

Баллада об унитазе