Нельзя так говорить о капитане

– Да, милая? – ласково спросил капитан, подходя ближе.

– Как я должна реагировать на это? – она указала руками на своего старика. – Я читала в твоих книгах, что по этому поводу люди начинают рыдать и биться в истерике. А я ничего не чувствую. Это странно? Я больная, да? – принцессы скривилась. Тэрон опустился рядом на колени и также ласково проговорил:

– Всё в порядке, милая. Ты не больная и не странная.

– Но все героини плакали! – возразила Бра’ас. – И это выглядело таким правильным, у меня тоже слёзы наворачивались, когда умирал книжный герой. А сейчас я не понимаю, что со мной… – она закрыла глаза руками.

– Ты ведь не героиня книги, – улыбнулся капитан. – Ты – лучше. Всему своё время. Не хочешь плакать – не заставляй себя. Может, тебе нужно побыть со стариком наедине?

Лицо Бра’ас исказилось от ужаса. Когда она убрала дрожащие руки от лица, Тэрон окунулся в огромные голубые глаза бушующего океана страха и безбрежной боли. Капитан онемел от неожиданности и вздрогнул, когда принцесса схватила его за руку и взмолилась не своим голосом:

– Тэрочка, не оставляй меня здесь! Не сжигай с Дарвом! Пожалуйста… Во имя первой звезды! Я всё, что угодно сделаю, только не бросай меня…

Глава девятая. Когда замирает планета

Кинолина родилась в семье обычных шахтёров. Что мать – кривая Кинола, что отец – хромой Гореф, – вкалывали с утра до ночи глубоко под землёй, а их дети, как и дети остальных жителей заурядного шахтёрского городка без названия и даже номера, возились в песке и грязюке. Сам городок состоял из трехсот кособоких домишек и около двух тысяч оголодавших жителей. Лет до двух Кина была самой обычной босоногой и чумазой девчушкой. И, возможно, такой бы и осталась, если бы не бабка Межима. Вредная старушенция, которая только и ждала случая кого-то осудить или с кем поругаться, обладала в свои восемьдесят с хвостиком лет на удивление глядючими глазищами. И именно Межима высмотрела в Кинолине глубокие зеленые глаза, длинные ресницы, круглые миленькие щечки, розовые губки. Не веря даже своим глядючим глазищам, старушенция выловила необычную девчушку и силком потащила умываться. Никто не заступился, потому что никому не было дела до какого-то ребёнка.

После макания головы Кины в тазик с водой, да такой силы, что чуть Кина там и не закончила свои дни, Межима долго натирала её лицо подолом своего не очень уж чистого халата. Глядючие глазищи не подвели и в этот раз. Перед старушенцией стояла будущая красавица. Будущая нетуш.

Безымянному и безномерному городку никогда не везло на будущих нетуш. Шахты планеты Лентренс-4 отличались тяжёлой надрывной работой, ненадолго прерывающейся травмами и увечьями, а заканчивающейся только смертью. Беременным женщинам приходилось пахать чуть ли не наравне со всеми, поэтому удачей считалось рождение хоть сколь целого ребёнка, а не кровавого месива. Киноле повезло побольше остальных – она повредила позвоночник на ранних сроках, поэтому большую часть времени просто валялась, пока кто-то из соседей не приносил ей поесть или не отводил справить нужду. Кинолина родилась без увечий. И по великой случайности выжила и даже ничего себе не сломала.

Межима всё не могла поверить своему счастью. Она куда более бережно и тщательно искупала рыдающую Кину, отмыла от месячной грязи кустики, которые по недоразумению назывались волосами. И они засияли на солнце золотом. А в глядючих глазищах засияло золото Веземского – учителя и покровителя нетуш.

Жизнь обычной чумазой девочки переменилась. Кинолина стала королевой и единственным центром безымянного и безномерного городка. За Киной установили круглосуточный надзор из нянек, учителей и охраны, причём за «пост» бились все: даже те, кто в жизни детей не видел, даже те, кто имел крупицы каких-то знаний или вовсе без них, даже те, кто и ходить-то уже не мог. Общим (и первым) советом городка выбирали эскорт королевы. Всю эту толпу поселили в отдельный домик (староста любезно предложил свой). А нянек и остальных избранных окружили раболепным уважением. В почёте купалась и Межима, как кладоискатель, нашедший бесценный для всех клад. Это хитрющая бабка обставила и старосту, который хотел присвоить её заслугу себе, и других продуманных жителей.

Хотели купаться ещё и родители девочки, но всё было не так просто. Новорождённых детей скидывали на детей постарше, чтобы те занимались воспитанием и следили за малышней. Зачастую взрослые, наплодившие с десяток потомков, не знали ни их лиц, ни имен. Но в этом безымянном и безномерном городке девочек называли по аналогии с именем матери, что упрощало задачу родителям. У «воспитателей» выпытали имя этого золотого ребёнка (сама Кинолина в свои два годика еле выговаривала несколько слов), тогда сразу же нашлись и мать с отцом – Кинола и Гореф вспомнили, что именно они подарили городку будущую нетуш.