Немчиновка

За окном сгущались тени. Они скрывали неухоженность и заброшенность Катькиного участка, и, казалось, что прошлое приблизилось к Денису вплотную. Прошлое дышало ему в лицо, источая запах деревянных полов, яблочной падалицы и извлечённой из комода старой колоды карт. Никто не заметил, как и куда исчезла Агаша. Она будто растворилась без следа, потому что в том времени, о котором все сейчас думали, её ещё не существовало. За столом они теперь сидели одни – старая компания в полном составе, кроме, естественно, Ники.

Катька немного расчистила стол, поставила две свечи в бабушкиных подсвечниках. Зажгла. В отблесках живого пламени лица казались моложе. Лёшка вообще выглядел пацаном, да и Анькино лицо сделалось более юным, мелкие морщинки вокруг глаз Игоря пропали.

– Валяй, Кать, ты хозяйка, тебе и раздавать.

Катька медленно перетасовала карты, затем протянула Игорю:

– Сними.

Игорь сдвинул верхнюю часть колоды – снял «шапку». Катька, не торопясь, начала сдавать. От долгого лежания в комоде некоторые карты слиплись, и Катерине приходилось прилагать усилия, чтобы их разделить. Получая карту, Сашка, как обычно, гримасничал, Анька что-то кудахтала, Игорь улыбался, Лёшка выглядел абсолютно спокойным, а у Дениса продолжало нарастать ощущение нереальности. Вдруг одна из свечей погасла.

– Фитиль старый, – заметила Катька, не прекращая сдачи.

Но Денису почудилось, будто в комнате находится кто-то ещё. Отсутствующий по уважительной причине член их сообщества. «Ника?»– спросил он мысленно помимо своей воли. В углу что-то отчётливо зашебаршило. По комнате пронеслось не то, чтобы дуновение, но воздух перед Денисом явно заколебался. Только, похоже, кроме него, никто ничего не заметил. У Дениса затряслись колени. Опять? Почему именно здесь? В детстве верил тут во всякую нечисть, теперь вот снова…

– Так-с, – плотоядно ухмыльнулся Сашка, – трефовый туз у меня! У ко-го-о…

– Бли-и-н, пиковый мой, – разочарованно протянул Игорь.

В общем-то такая ситуация ожидалась, учитывая, что женщин было всего две.

– Ничего, Игорёк, сдадим заново.

Сдали. Аньке выпал трефовый туз, Игорю – пиковый. Анька быстро по-птичьи клюнула его в щёку. Раздали в третий. Катька показала трефовый, а пиковый снова оказался у Игоря. Катька вздрогнула и покраснела так, как краснеют только рыжие люди – мгновенно и ярко.

– Опять невезуха! – Сашка недовольно зыркнул на Игоря – всё время тебе!

Катька встала с места, чтобы подойти к обладателю пикового туза. Денису показалось, что вокруг неё сгустилось текучее облако жара. Катька наклонилась к Игорю. Её ресницы подрагивали, пламя свечи метнулось к потолку.

В этот момент в подвале дома что-то страшно грохнуло. Пол тряхануло, тревожно звякнула в серванте посуда.

– Господи! – взвизгнула Анька, хватая Лёшку за руку.

В первый момент показалось, что Катька ничего не услышала. Она прижала свои губы к Игоревым губам и лишь затем нервно вскрикнула:

– Агата!!!

Она бросилась к лестнице на второй этаж, где находился спуск в погреб. Вся компания устремилась ей вслед. Гурьбой столпились они у лестницы, уставившись в чёрную дыру в полу. Крышка люка оказалась снятой, снизу неслись жалобные всхлипывания:

– Мама, мамочка, помоги!

В погреб вела приставная лестница, лежавшая теперь частично на дне, частично – на ноге распластанной на полу Агаши.

– Вот как тебя угораздило! Вечно лазишь, где не надо! – суетилась Катька.

Денис мельком взглянул ей в лицо и, к своему удивлению, заметил искривлённые губы и злые искры в глазах. «Не понравилось ей, что прервали поцелуй с Игорем». Сердце Дениса неприятно ёкнуло.

Расстояние между дном погреба и входом в него было изрядным. Тот, кто спускался туда без лестницы, рисковал, по крайней мере, сильно ушибиться, если не поломать кости.

– Кать, тащи фонарь, я спрыгну! – выкрикнул Денис.

Катька метнулась за фонарём (он оказался совсем близко, висел возле входной двери), посветила вниз, чтобы Денис, прыгая, не наступил на Агашу. И Денис сиганул в квадратную чёрную дырку. Ему удалось неплохо приземлиться. Агаша лежала под упавшей лестницей без слёз, но страшно бледная. По ноге её струилась кровь.

– Встать можешь? – спросил Денис.

Она отрицательно помотала головой.

Денис осмотрел ногу и с испугом увидел, что торчавший из лестницы ржавый гвоздь, проткнув девочке кожу, глубоко вонзился в икру. Денис принялся тянуть деревяшку на себя, настолько медленно, насколько мог. Агаша заревела в голос. Сверху причитала Катька, кто-то пьяно охал, Сашка бормотал «ничего-ничего», Лёшка держал за плечи Аньку, пищавшую, что, если с Владиком случится подобное, она упадёт в обморок, но бледнел почему-то Игорь.

Когда у Дениса получилось освободить Агашину ногу от гвоздя, кровь из раны захлестала ещё сильнее. Пока он на вытянутых руках передавал девочку матери, кровь, стекая уже ручьём, капала ему на рубашку. Получив дочь, Катька в окружении всей компании унеслась обрабатывать рану и успокаивать Агашу, а Денис остался в погребе один.