Немчиновка

Стоявшие вокруг подкладывали под «панночку» по два пальца и стремительно подкидывали её вверх. Силой заклинания тело становилось невесомым, каким-то непостижимым образом действительно взмывало ввысь, у «панночки» перехватывало дыхание, и она в восторге ощущала настоящий полёт.

Магия делала своё дело, поэтому, находясь в Немчиновке, Денис относился к потусторонним силам крайне серьёзно. Верил в духов, привидения и инопланетян. Иногда начинал даже верить в Бога – странная для советского школьника блажь. Потом он возвращался Москву, в обычную материальную жизнь, и зимой ему казалось, что все эти магические существа тихо спят под снегом. Однако Денис всегда помнил: зима обязательно кончится, и он вновь окажется в таинственном летнем мире Немчиновки.

А потом всё не то, чтобы оборвалось, но отодвинулось, отступило в глубину. Гномики, страшилки, Пиковая Дама, немчиновские друзья, принц Флоризель с дурацким "Клубом самоубийц" на время затаились, наблюдая за Денисом издалека. Просто кончилось детство, но Денис об этом не жалел, ведь появилось столько всего нового. Он много раз посмотрел фильм «Асса», без устали крутил на кассетнике «Мы ждём перемен», и перемены хлынули потоком. Новая музыка, фильмы, новые друзья, девушки, новые возможности для образования. Жизнь крутилась, словно диск, поставленный ди-джеем, события вспыхивали пятнами цветомузыки и грохотали грохотом ударной установки. В череде дружеских попоек Денис не заметил, как получил диплом, устроился в хорошую фирму и оказался с обручальным кольцом на пальце и свадебным фото в рамочке над кроватью.

Всё было сносно до того дня, когда Светка сунула ему под нос пухлый кулёк, откуда выглядывало сморщенное безбровое личико. Уверенный, что родится сын, Денис уже несколько дней не мог прийти в себя от разочарования, однако надеялся, что при виде ребёнка отношение к дочери поменяется. И вот он стоял над беспомощным существом в кульке и не чувствовал ничего. Вернее, сначала ничего, а затем пустота заполнилась раздражением. Тёща потом не упускала случая припомнить: «Зятёк-то-то аж позеленел от злости…»

– Это пройдёт, – говорила Денису мать. – Не все мужчины сразу готовы к роли отца. Ты привыкнешь, чувства появятся. Твоему папе тоже понадобилось время. Вот Лизонька подрастёт и всё наладится.

Лизонька росла, но ничего не менялось. Шум, нытьё, детские болезни, заваленный уродскими игрушками дом. Иногда Денис с трудом сдерживался, чтобы не оторвать голову очередному плюшевому зверю, не раздавить очередной кукольный домик. Он вспоминал, каким был в детстве его отец, и констатировал, что тот если и занимался сыном, то только по просьбе матери.

Через несколько лет Денис от Светки ушёл. Не к любовнице, а просто так в отдельную крохотную квартирку. И, быть может, эта неудача в браке послужила катализатором размышлений о прошлом.

В тридцать лет Денис вдруг начал вспоминать, задумался о времени. Что оно такое и как строить с ним отношения, чтобы оно тебя не задавило? Прошлое виделось ему то каким-то мутным киселём, где, кружась и натыкаясь друг на друга, хаотично сновали мелкие крупинки – встреченные в жизни люди. Иногда вдруг начинало казаться, что всё происходило лет этак сто, а то и двести назад. Или ещё хуже – абсолютно ничего в реальности не происходило, и вся жизнь есть просто туманное наваждение, морок.

Тогда он включал “Queen”, и они потусторонними голосам пели: «Is this the real life, is this just fantasy?»

Может, для того чтобы рассеять мысленный туман, Денис и решил съездить в Немчиновку. Тем более это было несложно. Она ведь по-прежнему находилась всего в шестнадцати километрах от Москвы. Там на 3ьей Запрудной родители каждое лето снимали дачу у семьи Клёновых в горчичном доме за зелёным забором.

***

Денис выбрал электричку на Одинцово, купил билет и теперь мыкался туда-сюда, пытаясь попасть на платформу. Он много лет не ездил в пригородных поездах, и вот оказалось: доступ туда перекрыт дурацкими турникетами. Это небольшое препятствие его раздражило. "Всё уже не так, как в детстве. Не зря ли я еду?"

Иногда до Дениса долетали слухи: Немчиновка, мол, уж не та. Нынче там новые русские, сколотившие состояния перестроечными махинациями. Понастроили имений, скупив участки у прежних собственников, сломавшихся под натиском капитализма. Рассказывали, что деньги, на которые возводились эти роскошества – шальные и криминальные, но поделать, увы, ничего нельзя: такие времена наступили.

За то время, что Денис не катался в электричках, жёсткие деревянные скамьи в вагонах сменились мягкими кожаными сиденьями, да и в целом составы стали гораздо чище, нежели в советские годы, когда плотный слой пыли, разбавленный следами плевков и окурками, покрывал пол, а дверные ручки и поручни ужасали многолетней липкой грязью.

Денис смотрел в окно, силясь отыскать в набегающей панораме что-нибудь знакомое. Знакомого находилось мало. За стеклом, словно длинношеие ящеры – брахиозавры – тянулись ввысь подъёмные краны; повсюду строились огромные жилые комплексы, магазины, деловые центры.